Билет куда угодно

— Я сразу заподозрил неладное — как только проверил показания индикатора. В основном шел гранит, но временами попадались отклонения — чистый металл. Я заинтересовался и настроил конвертер на избирательное извлечение одной породы. А вчера я ненадолго остановил конвертер и послал вниз курсанта — посмотреть, что там осталось.

Криш взглянул на то, что принес Виар. Любопытный набор предметов, разложенных, на пластиковом полу. Три металлические пластины с выбитыми на них аккуратными рядами точек, овалов, квадратов и крестиков. Длинный изогнутый желоб с неким приспособлением на одном конце, которое, судя по всему, должно было подходить к ладони — или щупальцу. Набор концентрических эллипсов с бегающими по ним шариками — явно модель планетной системы. Шестифутовый металлический ящик, собранный из сложного набора пересекающихся плоскостей.

Криш знал, что туземные формы жизни могли существовать на этой планете самое позднее — десять миллионов лет назад. Но ни на одном из предметов — ни точечки ржавчины.

— А почему вы не доложили о находках, пока я сам не позвонил?

Виар стал оправдываться:

— Думал, подождет до еженедельного отчета. До сегодняшнего дня мне казалось, что предметы особой важности не представляют. А потом я заметил, что ящик открыт.

Криш взглянул на ящик. По трем сторонам виднелась узкая щель. Директор подергал крышку и выяснил, что ее нельзя ни открыть, ни закрыть. Впрочем, казалось немыслимым, чтобы оттуда могло выйти что-нибудь кроме газа.

Криш вспомнил слова мертвого курсанта: «Весь из линий…» Больше никто этой фразы не повторил — говорили только, что аппарат похож на человека. Директору пришла в голову странная мысль. Ведь если слово «линии» использовалось в истинном смысле, то даже миллиметровой щели могло не понадобиться.

— А кто-нибудь из курсантов не мог открыть ящик? — спросил он.

— Пожалуй, — признал Виар, — только это маловероятно. — Он махнул рукой в сторону ящика. — Хотя сначала он казался тяжелее. Кроме того, там явно имелся особый силовой замок, который я никак не мог открыть. Я заглянул внутрь с помощью микрощупа — и обнаружил в одном из углов небольшой механизм. Думаю, теперь удастся раскрыть ящик до конца, но все же решил подождать, пока вы его не осмотрите.

— Значит, вы считаете, — процедил Криш, — что в ящике находилось некое устройство, которое действовало вплоть до вчерашнего дня?

Виар с вызовом взглянул на начальника.

— Я считаю, что в ящике содержалось нечто, что действует в настоящий момент.

Сдержав раздражение, Криш промолчал. Виар проводил его к выходному тоннелю. Напоследок Криш приказал:

— Продолжайте работу в обычном режиме, но следите за каждым курсантом. И откройте ящик — но только вне блока. Докладывайте мне ежечасно. — Закрепив ремень безопасности, он направил скоростник обратно к Блоку-10.

Там директора ожидали еще три случая аномального поведения, а сообщения из других блоков были схожими и в равной степени тревожными. Криш разработал стандартную форму опроса курсантов и передал весь процесс в ведение роботов. Позднее в тот же день позвонил Виар и доложил, что ящик удалось открыть, но не удалось ничего выяснить о его содержимом.

Криш получил сравнительные отчеты от роботов и выработал пробное предположение. За двадцать шесть часов неизвестный агент — который, в числе прочих вариантов, мог выбраться из ящика, обнаруженного под землей Виаром — разложил сто пятьдесят три курсанта — примерно по одному на каждые десять минут. Если такое безобразие продолжится прежними темпами, то через триста часов десять процентов всего курсантского корпуса окажутся заражены. А через двенадцать с половиной стандартных галактических суток Проект будет провален полностью и окончательно.

Криш отдал приказ изолировать пораженных и впоследствии уничтожить.

Он сам выполнил эту обязанность в Блоке-10, а затем отправился ко сну.

Директор пробудился от кошмарного сна, в котором его окружали безмолвные металлические тела — тела десятилетних курсантов с открытыми шлемами и кровоточащими пятнами на месте лиц.

Криш резко сел на кровати, понимая, что его разбудило чье-то появление в комнате.

Невозможно. Просто немыслимо. Сон директора охранялся бронированными стенами и массивной дверью, которые могли выдержать натиск целого полка.

Криш поднял голову, глядя прямо в сводчатый проход, отделявший спальню от кабинета. От приборных панелей исходило тусклое свечение.

Там стоял странный человек.

Первое впечатление Криша оказалось столь яркое, что несколько долгих мгновений директор не мог избавиться от него.

Глаз видит не человека — он видит некую линейную структуру, способную к почти безграничному изменению. Затем зрительный центр анализирует форму этой структуры, сопоставляя ее с гештальтом, с представлением-о-форме — и только тогда разум говорит: «Человек».

С некоторым усилием Криш отбросил свои предубеждения и попытался осмыслить увиденное.