Бич сновидений

Чтобы вылезти из машины, дэймосу пришлось перебираться через него. Проползти согнувшись и прижимаясь вплотную. Танатос смотрел на неподвижное тело со сломанной шеей. Еще теплое, из порезов от мелких осколков сочилась кровь. Она запеклась под неровно подстриженными ногтями и прочертила лишнюю линию по татуировке на запястье. Красная свастика – знак его филантропического союза. Смуглая кожа наощупь оказалась влажной… Как и тонкий хлопок одежды над ней.

В голове Феликса мелькали мысли: «Странный человек из странного сообщества …спасающие кого только можно, нередко ценой собственной жизни. Глупость… …Даже незнакомый убийца вызвал у него сочувствие».

Феликс не испытывал негативных чувств по отношению к невольному очевидцу произошедших событий. «Хорошо, что мертв, – решил он отстраненно. – Не придется убивать свидетеля».

Дэймос с трудом вытолкнул дверь и почти выпал наружу, жадно глотая воздух. Болели ребра и коленный сустав. Голова гудела.

Он задрал толстовку вместе с футболкой – на боку багровел внушительный кровоподтек.

Могло быть хуже.

Он одернул одежду, слегка хромая обошел машину. Проверил пульс у обоих полицейских. Трупы, как он и думал.

Феликс развернулся и направился прочь от места аварии, натянув пониже капюшон на лицо. Перешел через дорогу, свернул в узкий переулок. Сюда выводили задние двери лавок и магазинчиков. Каменная мостовая была выметена, мусор убран в баки, хотя многовековая помоечная вонь плотно впиталась в стены.

Танатос замер на мгновение, ему почудилось едва уловимое движение наверху… Поднял голову и с недоумением увидел, что именно насторожило его. В узком проулке на разной высоте висели алые бэйцзинские зонтики. Они покачивались едва заметно, словно огромные летучие мыши, на своих веревках, зацепленных за стены. Кому пришло в голову устраивать здесь эту декорацию и зачем, Феликс понятия не имел.

Он вновь накинул капюшон на голову и пошел дальше, теряясь в темноте переулков.

До гостиницы дэймос добрался ранним утром. Сонный и уставший.

И, конечно же, столкнулся на лестнице с командой лучников, дружно направляющейся на состязания.

– Это ты так рано встал? – осведомился тренер, – или поздно лег?

– Поздно встал, – пробормотал дэймос.

– Я взял твою форму, – шепнул ему сосед по комнате.

Поборов неприятное ощущение, вызванное тем, что посторонний трогал его вещи, Феликс кивнул, благодаря, и незаметно закинул в рот пару таблеток транквилизатора.

Сознание тут же прояснилось, вместо усталости, затягивающей голову серой паутиной, вернулась ясная, прозрачная до кристальности ненависть. И стрелы в мишени он пускал, видя на их месте своих врагов.

Вышло весьма успешно. Домой Феликс вернулся с серебряным кубком.

Но первое место заняла Мия.

Глава 3 Перекрестье интересов

Нестор ждал его.

Торопливо вышел навстречу своей раскачивающейся походкой старого моряка, крепко стиснул руку в обычном своем приветствии, окинул пронизывающим взглядом из-под кустистых бровей.

– Всех, кого видел, уложил? – спросил он хмуро, но без неодобрения.

Феликс кивнул молча.

Нестор прошел в комнату, где стояли две кровати на расстоянии достаточном, чтобы, протянув руку, коснуться человека, лежащего на соседней.

Как был в одежде, молодой танатос рухнул на покрывало, расшитое желтыми шелковыми листьями. И сон сразу принял его в свои бережные, глубокие объятия. Настоящий сон. Без обмана. Наполненный тишиной и покоем надежного убежища. Нестор появился в нем спустя один единственный удар сердца.

В этой реальности старый дэймос не выглядел ни уставшим, ни немощным. Сила сновидящего, казалось, физически ощутима и пронизывает расходящимися волнами все пространство снов. Ассоциация с валуном, брошенным в тихую заводь, и поднявшим нешуточное волнение становилась все более зримой.

Дом выпустил двух танатосов за ворота, где начиналась путаница дорог, ведущих в сны-подсознания.

Феликс безошибочно определил нужную. Едва намеченная тропинка в ночной мгле.

Тени сливались в бесформенные образы. Высокие деревья. Пагоды, взлетающие до неба и складывающиеся как гигантские зонты, чтобы вновь превратиться во мрак. Горы, с которых срывались водопады из дыма…

Иллюзорный мир поволновался еще немного и застыл, обретая стабильность устойчивой структуры.

На ровной каменной площадке находился дэймос.

Господин Лихонг заметно нервничал. Он выглядел почти также, каким Феликс увидел его в подсознании Чжена, даже одежда не изменилась. Лишь самодовольная решимость все большее растворялась в откровенной неуверенности.

Когда молодой танатос приблизился, скрытый тенью сна, невидимый и неощутимый – ночная декорация сменилась на менее эффектную, но вполне узнаваемую:

Беседка над прудом с лотосами в бэйцзинском парке.

Дождь лупит по широким зеленым листьям и цветам, гремит по крыше. Заглушает все посторонние звуки. Скрывает следы…

Почти скрывает. Феликс ощутил за фигурой Лихонга присутствие кого-то иного. Могущественного и накачанного до предела силой сновидения. Та кипела и сминала реальность сна, словно кислота, падающая на пленку.