Библиотекарь

Инна Сергеевна. Да, милочка, на будущее хочу вам дать совет: надо знать, от кого дети! Это долг женщины, – можно сказать, единственная ее обязанность перед мужчиной. Я распущенность не понимаю. Иногда высчитывают: кто бы это мог быть? Это еще ваше счастье, что вы тут в провинции мыкаетесь в пределах одной расы. В столице, там ведь кого только нет! Наше миролюбие известно, но есть и обратная сторона медали. Сплошь и рядом сюрпризы: то черно-белое кино, то цветное… Вы определяйтесь сами, не ждите от нас ничего.

Наташа. Не поняла ваши заявки.

Инна Сергеевна. Все ты поняла! (Валере.) Что делать? Научи!

Валера. Ладно, поехали.

Инна Сергеевна. Нет, надо что-то делать!

Валера. Что?! Он никого не слышит! Он болен, мама, болен!

Инна Сергеевна. Он болен, болен… Что же теперь будет?

Валера. Кто знает! Это уже не от нас зависит.

Входит Грызлов, в руках пакеты и рулон.

Инна Сергеевна(Грызлову). Что, что за пакеты у тебя в руках?

Грызлов. Провиант захватил: поесть-то надо… хоть на обратном пути. Сядем на полянке, под елочкой…

Инна Сергеевна. Никакой полянки! Оставь это все!

Грызлов. Я голодный. С половины шестого утра! Утром только чай выпил.

Инна Сергеевна. Я сказала, оставь!

Грызлов. Ехал сто с лишним километров, готовил стоял, мелко все нарезал… Теперь говорят: не ешь, оставь.

Инна Сергеевна. Брось немедленно!

Грызлов. Других учишь чуть ли не каждый день: береги народное добро, а сама – брось…

Инна Сергеевна. Ай, делай что хочешь! Иди в машину!

Грызлов. Отец, там нога на углях, не забудьте про нее. (Достает пакет с мармеладом.) Возьми пакетик. Так и не попробовали мармеладку.

Ковалёв. Благодарю, спасибо, я обязательно попробую.

Грызловтак же медленно и осторожно, как и вошел сюда в первый раз, движется к выходу.

Валера(подошел к Наташе). Наталья. (Громко.) Наталья!

Наташа. А я слышу, зачем же кричать?

Валера. Подвезти тебя? Подождать мне тебя или нет?

Молчание. Наташа сидит, опустив голову.

Ну я жду пять минут, не больше.

Валера, а вслед за нимИнна Сергеевнамолча уходят. Наташа встает; с трудом, шатаясь, направляется за ними.

Ковалёв(зовет). Юра!..

Юравходит. Увидев идущую к выходу Наташу, останавливается.

Юрочка!.. Юрочка, останови ее!.. Можно я ее задержу?

Юра. Нельзя.

Ковалёв. Я не выдержу этого – у меня сердце разорвется!

Наташа повернулась, с улыбкой, как будто на прощанье, взмахнула рукой – и вдруг, потеряв равновесие, упала. Потом все так же сквозь слабую улыбку забормотала что-то, безуспешно пытаясь встать.

Юра, ну сделай же что-нибудь!

Юра подходит, помогает Наташе подняться.

Юра. Останься…

Входит Паша. Наташа плачет… целует Юру, гладит его волосы, плачет… Целует и идет к выходу.

Паша. Спешишь? Я советовал: здесь найди, из местных.

Наташа. Ты умный, дурачок… умный… (Выходит.)

Паша(указал в сторону артели). Не идут! Я их просил, уговаривал!.. Может, вы им скажете, Юрий Алексеевич?

Ковалёв. Павел, мы очень устали. До начала несколько минут… нет никого.

Паша. Им мастера приказали. Они боятся!

Молчание.

Ковалёв. Юра, не надо, я еле стою на ногах.

Паша. Юрий Алексеевич, не отказывайтесь от нас. (Причитает.) Не отказывайтесь от нас, не отказывайтесь от нас, не отказывайтесь от нас…

Юра. Паша, напомните мне, пожалуйста: я обещал в вашем формуляре фамилию Мичурин поменять на…

Паша. Да не надо… Не заслужил я… А фамилию я хотел взять Циолковский.

Юра. Спасибо, теперь я запомню.

Паша. Подождем еще? Кто-нибудь придет. Придет, придет, придет…

Сидят молча. Паша время от времени поворачивает голову и прислушивается. Осторожно ступая, входит Екатерина Федоренко; в руках – рулон.

Ковалёв(устало). Юра, смотри: пришел твой первый слушатель. Что же вы остановились там? Прошу вас! Проходите.

Федоренко стоит в проходе, озирается: высматривает Пашу.

Паша. Нет! Ее сюда не надо!

Ковалёв. Мы просим вас! Пожалуйста! Проходите, проходите!..