Библиотека географа

Нью-Вестон находился от нас в сорока пяти минутах езды и был ближайшим населенным пунктом, достойным названия города. Я вопросительно наклонил голову набок, и Арт согласно кивнул в ответ на мой немой вопрос.

— Да, тот самый Панда. Имя шри-ланкийское. И сам он шриланкиец. Между прочим, это мой старый приятель: давний партнер по шахматам, выпивке и бриджу. Наши дочери ходили в одну школу. Насколько я знаю, он живет в Нью-Вестоне уже около тридцати лет. Обосновался там в то самое время, когда я пустился в странствия по миру. — Арт потянулся и зевнул, словно подспудная мысль о возрасте незамужней дочери вызвала у него сонливость.

— Есть какие-нибудь идеи относительно того, зачем он звонил? — спросил я.

Арт придвинул рабочий блокнот.

— Ж-а-а-н. Похоже, надо все-таки произносить «Ян», как считаешь? Итак, Ян. Фамилия, правда, весьма причудливая. Пу-ха-па-ев. Имеет умляут над «у» и вторым «а». Впрочем, произноси как тебе вздумается. Обитал у нас, в Линкольне. Я лично никогда его не встречал, даже никогда не слышал о нем. Умер вчера ночью. Вот, пожалуй, и все, что я знаю.

Я, однако, знал больше: Пюхапэев был профессором исторического факультета Уикенденского университета. Не помню точно, какой курс он читал. Он всегда казался мне скорее предметом факультетской мебели — старой, с выцветшей, местами протертой обивкой вещью, привычной и не раздражавшей глаз, — нежели живым мыслящим существом и преподавателем. Я сказал Арту, что знаком с ним, во всяком случае, видел его и слышал о нем. Он кивнул и погладил свою бороду.

— Напишешь некролог для нашей газеты? Съезди узнай, что можно из этого выжать.

— Хорошо.

— Что у тебя еще на этой неделе? — Я потянулся было за своим блокнотом, но Арт жестом отмел мои поползновения. — Ладно, забудь об этом. Не то у меня возникнет комплекс вины из-за того, что я перегрузил тебя работой. Шутка. На самом деле меня вот что удивляет: какого черта кому-то пришло в голову звонить в связи с его смертью коронеру. Может, за этим что-то кроется? Что-нибудь сочное, вкусненькое? Но скорее всего тебе придется удовлетвориться обыкновенным некрологом. Что, впрочем, для нашей газеты тоже дело неординарное. Но ты, полагаю, настроен на нечто более интересное?

— Конечно.

Арт указал на телефон, и я позвонил в офис коронера в Нью-Вестоне.

— Патология. Говорит главный медицинский эксперт. Чем могу помочь? — Речь патолога звучала четко и отрывисто, фразы были короткими. В голосе проступали военные интонации и легкий певучий акцент.

— Я бы хотел поговорить с мистером Пандой.

— Доктором Сунатипалой, хотите вы сказать? Это он и есть. Кто со мной говорит?

— Сэр! Меня зовут Пол Томм. Т-о-м-м. Я звоню из газеты «Линкольнский курьер» по просьбе Арта Ролена.

Человек на другом конце провода рассмеялся.

— Ах да, Арт, ну конечно… Как он себя чувствует? У него все в порядке?

— У него все в порядке, и он отлично себя чувствует.

— Так-так… Вы, стало быть, звоните мне, чтобы навести справки относительно недавно умершего жителя Линкольна? Мистера… мистера… — Я услышал, как зашуршали бумаги. — Мистера Пюхапэева, так?

— Совершенно верно. Я просто хотел узнать…

— Боюсь, не могу сообщить вам ничего определенного. С утра был занят другими делами, и пока не готов сказать о мистере Пюхапэеве ни хорошего, ни плохого. Одну минуту, мне надо пройти в смотровую. — Я услышал, как открылась и закрылась дверь, и до моего слуха долетел звук шагов. — Вот он лежит. И вся комната предоставлена в его полное распоряжение. Похоже, его только что сюда привезли, да… Я смотрю прямо на него. Ну что тут можно сказать? Видно, что покойник совсем свежий, то есть умер недавно. Судя по телу и лицу, это старый человек. Очень старый. — В трубке послышался легкий скрип, о природе которого мне даже не хотелось думать. — Курильщик. Борода и усы вокруг рта желтоватые. И находятся в беспорядке, то есть взъерошены, что может свидетельствовать… Боюсь, это может свидетельствовать о чем угодно. Пока несомненно одно: этот человек дожил до седых волос, даже, я бы сказал, до желто-седых.

Я услышал звук, напоминавший шлепок, и в трубке снова прорезался голос патолога.

— Вы слушаете меня, мистер Томм? Так сразу, с первого взгляда, ничего и не скажешь за исключением того, что он курильщик. Дурная это привычка — курение. Дурная, но приятная. Ваш приятель Арт знает об этом лучше, чем кто бы то ни было. Конец, однако, неизбежен: кури — не кури, пей виски или не пей… Как это сказано? «Все умерли и в прах обратились, даже те, что постились и Богу молились». Знаете, откуда эти строки? Или у вас на уме только танцульки да фильмы про шпионов?

Я прикрыл глаза. Эти строки были мне знакомы. Да что там знакомы — я знал их!

— Это Шекспир.

— Браво и еще раз браво. Разумеется, это Шекспир. Но из какого его произведения, вот в чем вопрос?

— Возможно, нечто позднее, — предположил я, имея один шанс из шести дать правильный ответ. — Может, из «Цимбелина»?