Библиотека душ

Эмма помогла мне сесть, и мы прижались друг к другу лбами и разговаривали шепотом. Какое-то время меня так переполняло ощущение ее близости, что все вопросы, наполнявшие мой мозг, исчезли, и осталась только ее рука, касающаяся моего лица, гладящая меня по щеке, по подбородку.

— Ты так меня напугал, — прошептала Эмма. — Я уже думала, что потеряла тебя.

— Я в порядке, — заверил я ее. Я знал, что это не так, но меня смущало, когда обо мне беспокоились.

— Ты не был. Совсем. Тебе следует извиниться перед доктором.

— Я знаю. Я просто психанул. И прости, что напугал тебя.

Она кивнула и посмотрела в сторону. Ее взгляд медленно блуждал по комнате, а когда она снова посмотрела на меня, в нем сверкнула какая-то новая твердость.

— Мне хочется думать, что я сильная, — произнесла она. — Что причина, по которой сейчас на свободе я, а не Бронвин, или Миллард, или Енох, это то, что я достаточно сильная, что на меня можно положиться. Я всегда была той, кто может вынести все. Будто внутри меня есть датчик боли, который не включается. Я могу заблокировать ужасные вещи и продолжать двигаться дальше, делать то, что нужно делать, — она нащупала мою руку, лежащую поверх покрывала. Наши пальцы сплелись сами собой. — Но когда я думаю о тебе... как ты выглядел, когда тебя подняли с земли, после того как те люди…

Она судорожно вздохнула и тряхнула головой, словно отгоняя воспоминания:

— То я просто ломаюсь.

— Я тоже, — тихо произнес я, вспомнив, какую боль я испытываю всякий раз, когда вижу, что больно ей, какой ужас сковывает меня каждый раз, когда ей грозит опасность. — Я тоже, — я сжал ее ладонь и подбирал слова, чтобы сказать что-нибудь еще кроме этого, но она заговорила первой.

— Я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что.

— Все, что угодно, — ответил я.

— Мне нужно, чтобы ты не умер.

Я выдавил улыбку. Эмма не улыбалась.

— Ты не можешь этого сделать, — произнесла она. — Если я потеряю тебя, все остальное уже не будет иметь смысла.

Я обвил ее руками, крепко прижимая к себе:

— Я постараюсь изо всех сил.

— Этого мало, — прошептала она. — Пообещай мне.

— Хорошо. Я не умру.

— Скажи «я обещаю».

— Я обещаю. Ты тоже скажи.

— Обещаю, — прошептала она.

— А-ах, — мечтательно отозвался Шэрон из угла, — эта сладкая ложь, которую говорят все влюбленные…

Мы оторвались друг от друга.

— Ты вообще-то не должен подслушивать! — возмутился я.

— Ну все, достаточно, — заявил он, с громким скрежетом подтаскивая по полу стул и ставя его рядом с кроватью. — Нам нужно обсудить еще много важных дел. В частности — извинения, которые вы должны принести мне.

— За что? — сердито спросил я.

— За то, что поставили под сомнения мою честность и репутацию.

— Каждое слово было правдой, — ответил я. — Эта петля кишит ворами и подонками, а ты — движимый только своей выгодой хам.

— Без капли сочувствия к тяжелому положению своего собственного народа, — добавила Эмма. — Хотя, тем не менее, еще раз спасибо, что спас нас.

— Живя здесь, учишься беспокоиться только о собственной персоне, — ответил Шэрон. — У каждого есть своя история. Каждый в тяжелом положении. Все что-то хотят от тебя, и при этом они почти всегда лгут. Так что, да, я остаюсь беззастенчивым корыстолюбивым эгоистом. Но я глубоко возмущен вашим предположением, что я вожу какие-либо дела с теми, кто торгует странным живым товаром. Только потому, что я капиталист, не означает, что я — злобный ублюдок.

— И откуда мы могли это знать?! — воскликнул я. — Нам пришлось умолять и подкупать тебя, только чтобы ты не бросил нас там, на пристани, помнишь?!

Он пожал плечами:

— Это было до того, как я понял, кто ты такой.

Я быстро взглянул на Эмму, а затем ткнул себя в грудь:

— Кто я такой?

— Ты, мой мальчик. Мистер Бентам ждет уже очень давно, чтобы поговорить с тобой. С того дня, как я впервые открыл свое дело как лодочник, сорок с лишним лет назад. Бентам гарантировал мне безопасный проход из Акра и в Акр, если я пообещаю все это время наблюдать, когда ты появишься на горизонте. Я должен был привести тебя к нему. И теперь, наконец, я могу выполнить свою часть сделки.

— Ты, наверное, перепутал меня с кем-то другим, — ответил я. — Я — никто.

— Он сказал, что ты сможешь разговаривать с пустóтами. Сколько странных ты знаешь, которые могут это?

— Но ему всего шестнадцать, — вмешалась Эмма. — По-настоящему шестнадцать. Как он может...

— Вот поэтому мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что к чему, — ответил Шэрон. — Мне нужно было увидеться с мистером Бентамом лично. У него я и находился, когда вы убежали. Видишь ли, ты не подходишь под описание. Все эти годы я высматривал старика.

— Старика? — переспросил я.

— Точно.

— Который разговаривает с пустóтами.

— Как я уже сказал.

Эмма сильнее сжала мою руку, и мы обменялись взглядами («нет, этого не может быть»), а затем я сбросил ноги с кровати, почувствовав новый прилив энергии:

— Я хочу поговорить с этим вашим Бентамом. Прямо сейчас.

— Он увидится с тобой, когда будет готов, — ответил Шэрон.

— Нет, — отрезал я. Сейчас.