Библиотека

– И что же это? – осторожно, словно ступал по тонкому льду, спросил Стратонов.

– Да так… Не стоит говорить об этом.

Стратонов понял, что совершил ошибку. Если он будет давить, то Пинт замкнется и откажется продолжать разговор.

– Хорошо… Оскар Карлович. Не хотите рассказывать – не надо. Но вы понимаете, что рассказать все равно придется? Рано или поздно вам зададут этот вопрос…

– Кто, хотел бы я знать? – с вызовом сказал Пинт.

– Следователь. Вы же не думаете, что сможете…

– Я как раз именно это и думаю. Вы надеетесь меня задержать? Напрасно.

Стратонов понял, что, быть может, он не так уж и неправ.

Между ними было всего три шага. Только три. Учитывая то, что случилось совсем недавно, в кустах перед библиотекой, его шансы вытащить пистолет быстрее, чем Пинт преодолеет это расстояние, казались не такими уж и большими. Скорее всего, Пинт скрутит его в два счета – стоит ему только потянуться к кобуре. Значит, надо было действовать по-другому.

– Но… Оскар Карлович, – попробовал возразить Стратонов. – Ведь вы не можете так это оставить?

– Я защищался, – отрезал Пинт. – У него в руке был огромный нож, и, если бы я вовремя не увернулся, мы бы сейчас с вами не разговаривали.

– Но, согласитесь, это выглядит как-то… сомнительно.

– Возможно. Однако… У меня нет времени на разбирательства. Поэтому я и не сообщил в милицию. Сейчас надо думать о другом – о пропавших девушках.

Стратонов насторожился.

– Вам известно об этом что-то еще?

Пинт посмотрел на Евгения с выражением некоторого превосходства.

– А вы разве не видите? Я – единственный, кому хоть что-то об этом известно.

Стратонов был вынужден признать правоту его слов. Евгений согласно кивнул.

– Тогда, может, вы знаете, зачем их похитили?

– Наверняка сказать не могу, но… Мне кажется, тут все очень просто. Объяснение лежит на поверхности.

– Не поделитесь?

Правая бровь Пинта взлетела вверх и выгнулась крутой дугой.

– Это только догадки. Их еще нужно подтвердить.

– Ладно. Вы сказали, что знаете, где их искать. Да? Знаете? После истории с фотографиями, после этой записи в истории болезни… "Девственница"! – Стратонов фыркнул. – Я готов вам поверить.

– Понимаете ли, Евгений… Тут есть одна проблема. Я знаю, где искать девушек. И я хочу этим заняться. Но, рассказав об этом вам, я раскрою все свои карты. Вы – то есть милиция – будете знать, где искать меня.

– Логично. Так вы что же, собираетесь всю оставшуюся жизнь скрываться?

– Ну… Не вижу в этом большой трагедии. Я и так – вне социума. Антиобщественный элемент, выражаясь канцелярским языком. Нигде не работаю, живу какой-то непонятной жизнью… Я хочу найти Майю. И помочь остальным. А прочее, поверьте – не так уж и важно.

– Оскар Карлович! А может, прекратим играть в прятки? Я не спорю, ситуация очень сложная. То, что случилось… В корне все меняет. Но… Может, будет лучше вам все-таки сдаться? Прежде всего – для пропавших?

– Не знаю. Я так не думаю. Если бы я был на сто процентов убежден, что вы поверите моим словам… Даже не столько вы, сколько ваши коллеги… Поверите и сможете их найти…

Стратонов не мог не согласиться с ним. Смешно было бы даже предположить, что Климов или Блинников смогут принять Пинта всерьез.

– Ну так давайте вместе искать выход. Вы мне помогли, теперь я хочу помочь вам.

– Каким образом?

– Ну, например… Для начала я хотел бы осмотреть вашу квартиру. Вы говорите, нападавший был с ножом?

– Да.

– Значит, на оружии должны быть его отпечатки. Мы постараемся представить все, как необходимую самооборону…

– Представить? Именно так все и было!

– Да, конечно. Не горячитесь. Мне кажется…

– Меня все равно посадят – до выяснения всех обстоятельств дела. А это означает – потерянное время. Потерянное – прежде всего для них. Вы, кстати, не курите?

Когда-то Стратонов курил. Но недолго и быстро бросил. Однако сейчас он сильно пожалел, что в кармане у него не лежит пачка сигарет.

Он – совершенно машинально – хотел похлопать себя по карманам. Обычный жест – мол, сигарет нет. Но он вовремя сообразил, что любые размахивания руками Пинт может расценить по-своему.

Приходилось признать: для этого человека на карте стояло очень многое. И он не собирался сдаваться и вообще не собирался менять свою точку зрения. Стратонову не удалось его убедить. Но надо было зацепиться за последнюю возможность.

– Оскар Карлович! Вы понимаете, что побег будет означать автоматическое призание своей вины? Если вы сейчас сбежите, никто уже не будет выяснять, что и почему. Надеяться на понимание со стороны следователя не придется, судья тоже не станет с вами церемониться… В общем…

– Евгений! Но ведь другого выхода нет: ни у меня, ни у несчастных девушек.

– Да, да… – Стратонов покивал головой. Похоже, он ничем не мог помочь Пинту. И все же… – Я не знаю, как мне поступить. Я должен вас задержать. Но я не стану этого делать. Вы правы. Очень жаль, что все так получилось. Я хочу вам помочь… Правда, хочу, но не знаю, чем. Скажите, соседи у вас – хорошие люди?

Неожиданный вопрос привел Пинта в состояние легкого замешательства.

– Да, неплохие… А при чем здесь это?