Бьянка со льдом 1: Ночь с последствиями

Слегка покраснев, Бьянка потупилась. Он же снова скользнул взглядом по ее блузке, впервые чувствуя себя в этой гостиной комфортно.

— А теперь раздевайся!..

Однако вместо этого Бьянка повернулась к Марии и посмотрела на нее так, будто просила помощи.

— Уговор есть уговор, — спокойно покачала головой Мария.

— И заметь, — с иронией произнес Матео, — украшений больше нет и заколок тоже, а ведь ты могла бы надеть еще одно кольцо. Что, неосознанное желание раздеться передо мной?

— Что ты знаешь о моих неосознанных желания? — буркнула Бьянка, отворачиваясь разом и от него, и от Марии.

А сама-то ты что о них знаешь, подумал он, но не стал этого озвучивать, не желая отвлекать ее лишними репликами. Вместо этого Матео неспешно откинулся на стуле, словно в его маленьком театре наступил долгожданный финал. Однако Бьянка неподвижно сидела на софе, разглядывая сброшенные на пол туфли, и раздеваться, похоже, не собиралась.

— Ну давайже! — подбодрил он.

— Иначе сеньор Матео потеряет всякий интерес к обучению, — с нескрываемой усмешкой заметила Мария.

— Мария!.. — голос Бьянки дрогнул от возмущения. — Ты вообще на чьей стороне?

— Мария — арбитр, она ни на чьей стороне, — вмешался Матео, невольно подумав, как ловко она подсунула ему лишнюю карточку. Не очень-то похоже не беспристрастность. — Начинай, Бьянка!..

Ее плечи слабо дернулись, и на долю секунды он подумал, что она сейчас уйдет. Однако вместо этого ее пальцы, подрагивая то ли от раздражения, то ли от смущения, потянулись к блузке. У воротника они замерли в воздухе, а затем неохотно высвободили верхнюю пуговицу из петли. Матео с довольной улыбкой следил то за ее руками, то за лицом, которое с каждой расстегнутой пуговицей меняло оттенок на все более красный.

— Убери свою сладострастную ухмылку, — проворчала Бьянка, исподлобья косясь на него, и плавно потянула блузку с плеча.

Если бы она только знала, насколько эротичными казались ему и ее смущение, и ее неловкость, она бы сдернула блузку, не мешкая. Но говорить ей этого Матео не собирался, а она, не понимая, раздевалась так медленно, словно ждала, что он ее остановит. Наконец блузка соскользнула на софу, а Бьянка, вспыхнув с новой силой, плотно скрестила руки на груди.

— Прекрати на меня пялиться! У тебя целибат!!

— Целибат включает только делать, но не смотреть, верно? — оживленно отозвался он, рассматривая небольшую родинку у нее на груди, которую в ту ночь и в том состоянии совершенно не заметил, а если и заметил, то все равно не запомнил.

Поймав его взгляд, Бьянка торопливо закрыла ее рукой, невольно показав белоснежное полупрозрачное кружево, которое до этого так пыталась скрыть.

— Ну все! — бодро произнес Матео. — Теперь игра пошла нормально, — он вытянул руку. — Мария, следующую карточку!

В то же мгновение Мария взяла верхнюю карточку и подала ему, насмешливо поглядывая на Бьянку. Лицо Матео, прочитавшего новый вопрос, было триумфально-самоуверенным, а пачка карточек в руках Марии — слишком толстой. Почувствовав, как неприятный холод побежал по обнаженной спине, Бьянка резко вскочила с софы.

— Да пошел ты!.. Тебе это надо, не мне! Тебя папа убьет, не меня!..

Схватив блузку, она поспешила к лестнице, безуспешно пытаясь попасть в рукав на ходу. На софе остались шпильки и серьги, а на полу — забытые ею туфли, глядя на которые, Матео усмехнулся. Бьянка, конечно, была недовольна, а вот у него вечер, определенно, удался. И, как бы она ни старалась теперь, эту родинку он еще не скоро забудет.

Глава 11. Отчий дом

Мария была за рулем, Бьянка сидела рядом с ней и нервно барабанила пальцами по стеклу, а Матео, расположившийся на заднем сидении, гладил вытянувшегося на коленях пса и задумчиво смотрел в окно. Особняк уже давно скрылся из виду, заросли стремительно редели. Обогнув реку, они выехали с проселочной дороги на трассу. Замелькали указатели, в шумном потоке их обогнали несколько машин. Мария ускорилась, коротко заметив, что иначе они опоздают к ужину. Бьянка еще быстрее забарабанила пальцами, и вскоре Матео начало казаться, что по стеклу хлещут струи дождя.

— Да чего ты так дергаешься? — не выдержал он. — Я теперь тебя знаю лучше, чем себя. Поверит твой отец!

Ногти Бьянки резко корябнули по стеклу, а затем стук прекратился.

— Мы не обсудили самое важное, — мрачно сказала она.

По мнению Матео, обсудили они уже слишком много: ее любимый цвет, любимый напиток, любимый фильм и даже любимый музыкальный инструмент. В любом случае больше, чем ему следовало бы и хотелось знать.

— И что же, по-твоему, самое важное?

Бьянка с силой оттянула ремень безопасности и, насколько могла, повернулась к нему. Издеваешься? — отчетливо читалось в ее глазах.

— Как мы познакомились — вот что самое важное! Надо придумать для папы что-нибудь убедительное!

— Зачем что-то придумывать? — лениво отозвался он, глядя, как ремень безжалостно мнет ее блузку. — Бар, ночь любви — и все… Мы безумно влюблены. Так своему папе и скажи.

— Ты так торопишься на кладбище? — сердито прищурилась она.

По кладбищу он уже гулял вчера. И снова туда не хотелось.