Безжизненно стучат не любящих два сердца

— Мои! Сначала поцелуй, а потом я подумаю, подпускать тебя к моей племяннице или нет, — выпустив кольцо дыма, Кавис нахмурено посматривала на лорда.

Увидев призрак, Маджонский отшатнулся в испуге, не понимая, почему по залу прокатился мужской гогот.

— Ба! А тетушки не желают, чтобы молодой Сиятельный Лорд и им пальчики облобызал?

При появлении Симоры и Хамиры в зале наступила мертвая тишина. Еще бы. Призраки осматривали каждого посетителя, так как они недавно меня и девушек.

— Дорогие гости! — окинув вдумчивым взглядом зал, подошла к клавесину. Сев на стул, ударила пальцем по белой клавише расположенной в первом ряду: — Наш ансамбль все больше завоевывает популярность. Среди посетителей появляются новички, которые не в курсе, чьей родственницей я являюсь. Повторюсь. Я — Софи Лоренская, племянница Яримы Барванской. Моя тетя — ведьма с тремя покровителями, которых вы сейчас видите. Несравненная Кавис. И очаровательные сестры-близнецы Симора и Хамира, — перейдя во второй аккордный ряд, ударила пальцем по черной клавише. Прислушалась к тонкому звучанию.

Повернув голову, проследила за Дирваном, идущим к своему столику. Дождавшись, когда он сядет на стул, продолжила: — Предупреждаю в первый и последний раз. И потом не говорите, что вы не знали. Любое неприличное действие в мой или моего коллектива адрес, предложение, порочащее девичью честь, и вы сразу будете иметь дело с призраками. Тот из вас, кто имел честь познакомиться с удавкой, может поделиться своими красочными впечатлениями. К счастью, Кавис вас не убьет. Немного придушит и лишит мужской силы, — кровожадно улыбнувшись, я в очередной раз окинула зал хищным взглядом: — И не думаете, если вы не видите тетушек, то их нет. Мои красавицы сидят среди софитов и наблюдают за вами. Надеюсь, господа, вы хорошо внемли моим словам. И впредь не собираетесь распускать руки и некоторые части своего тела. Раз поняли, тогда, с вашего позволения, мы продолжим…

Впервые полчаса после моего выступления в зале еще чувствовалось напряжение. Но после того, как один из клиентов оплатил наше повторное выступление песни «Шахерезада», посетители повеселели.

К закрытию таверны уже никто особо не помнил о недавнем инциденте с приведениями. Многие из мужчин с одобрением приняли новость о бронировании столика в зале.

В тот же вечер Дирван зарезервировал на месяц столик на две персоны. А я облегченно выдохнула. Один из насильников попал под мое обаяние. Осталось ждать. Но я и не предположить не могла, что дата расплаты затянется так надолго.

Не принесло радости публичное признание графом Рихардом Корхартом своего отцовства над дочерью леди Яримы Барванской. И драгоценности на званый вечер мы с матерью решили не надевать. Подождали открытия новой ювелирной лавки «Луч солнца». Пока покупателей не так много, но на лицах девушек заинтересованность. Нужно заняться рекламой, но у меня нет времени.

Расквитаюсь с убийцами, тогда и займусь своими детищами. Один из насильников в последнее время стал раздражать так сильно, что была готова броситься на него со сцены и сжать пальцы рук на его шее. Но это все мечты, а пока приходится петь и радовать гостей…

Сидя за столиком в таверне «Черный Эдельвейс», Дирван наблюдал за игрой софитов на бледноватом лице черноволосой красавицы. Любовался красивыми удлиненными пальчиками девушки, порхающими над клавишами клавесина, будто крылья бабочки. Тоска съедала нутро графа. По несбыточной мечте прикоснуться губами к тонкой девичьей кисти руки, ощутить, как учащенно забилась синяя жилка под белой бархатной кожей.

Маджонской сам того не понял, когда потерял покой. В какой момент стал пленником этих темно-серых глаз, в которых бушует живой океан. Он то затихает, нежно лаская тебя едва заметным прикосновением, то обрушивается убийственной волной ненависти. И так хочется успокоить это буйство прикосновением губ к пленительным губам, узнать, какие они на вкус.

Софи — его маленькая радость и счастье. Его недосягаемая мечта, без которой не представляет дальнейшую жизнь. Он безумно ревнует черноволосую красавицу ко всем сидевшим в зале мужчинам, с похотливым взглядом рассматривающим великолепно сложенное женское тело.

И что бы там ни говорил Арвайский о том, что он граф, а она баронесса, и такой мезальянс не допустим. Дирвану в какой-то момент стало плевать на общество. Он хотел Софи до дрожи во всех чреслах. Мечтал увидеть ее обнаженное тело, лежащее на шелках простыни. Бредил манящим взглядом ответного желания.

«Так больше продолжаться не может».

Встав из-за стола, сказал сам себе наследник древнего знатного рода. Подойдя к сцене, Дирван припал на одно колено, вымолвил немного отрешенно:

— Леди Софи. Прошу вас. Будьте моей женой.

Все в зале уже стали подмечать затаенную влюбленность в глазах графа, но никто даже подумать не мог, что он решится на такой шаг.

Музыканты, прекратив играть на инструментах, бросали недоуменные взгляды с руководительницы ансамбля на графа.