Безжалостный принц (ЛП)

Уходя, Аида делает еще один глоток напитка, который она откуда-то стащила, и говорит: — Ты же знаешь, что ей наплевать на Линкольн парк.

Мой отец резко поворачивает голову.

— О чем ты говоришь?

— Она получает откаты за вывоз мусора в 44-м и 32-м отделениях, — говорит Аида, как будто это очевидно. — Добавьте к этому половину Линкольн парка, и вы удвоите стоимость. Она просто выступает против перепланировки публично, потому что это непопулярно.

Мои родители обмениваются взглядами.

— Я лучше поговорю с Марти Рико, — говорит моя мама.

Когда они расходятся, чтобы подтвердить это, Аида тихо смеется.

— Откуда ты это знаешь? — спрашиваю я ее.

— Похоже, всё-таки у Гриффинов не такие хорошие связи, — говорит она. — Я думаю, никто не говорил об этом в загородном клубе Северного берега.

— Как бы ты заставила ее перейти на мою сторону, если ты такая умная? — требую я.

— Почему я должна тебе говорить? — говорит Аида, прищурив на меня свои серые глаза и делая еще один глоток своего напитка. Она выглядит хитрой и злобной, когда делает это, как какая-то кошка из джунглей, сидящая высоко в ветвях и готовая вот-вот свалиться мне на голову.

— Что ж, — говорю я, — через неделю то, что принадлежит мне, будет твоим. А это значит, что мои успехи... и мои неудачи... тоже лягут на твои плечи. Так что для тебя имеет смысл помочь мне.

Она ставит свой пустой стакан на ближайший стол, на ее щеках появляется румянец.

— Ты думаешь, я буду какой-то маленькой женщиной, стоящей позади тебя, работающей за кулисами, чтобы помочь запустить твою яркую блестящую звезду? — огрызается она.

— Мне не нужна твоя помощь, — говорю я ей, — но если мы собираемся быть вместе, мы могли бы также работать вместе.

— Я не твой соучастник! — горячо говорит она.

— О, у тебя есть чем заняться в свободное время? — я насмехаюсь над ней. — Насколько я могу судить, ты ни хрена не делаешь в бизнесе своей семьи, и ты просто валяешь дурака, посещая занятия в Лойоле. Что тебя волнует, кроме как пробираться на чужие вечеринки?

Она смотрит на меня снизу вверх, сердитая, и на этот раз замолкает.

— Я не обязана перед тобой оправдываться.

Слабый ответ по сравнению с ее обычным. Должно быть, я задел ее за живое.

Поэтому я подталкиваю ее еще немного дальше.

— Я все равно сомневаюсь, что ты сможешь сказать что-нибудь полезное.

Она почти дрожит от гнева. У Аиды вспыльчивый характер — мне действительно не следует так ее раздражать, особенно в общественном месте, где я могу потерять больше, чем она.

Но в конце концов она говорит: — Я знаю, что ты пытаешься подразнить меня. Я все равно скажу тебе ответ, только потому, что это не имеет значения, и ты все равно не сможешь этого сделать. Мэдлин Брек заботится о том, чтобы зарабатывать деньги, и точка. Она получает выгоду от сотни различных коммунальных и строительных сделок. Но если она и увлечена чем-то, так это копами, стреляющими в людей. Если ты сможешь убедить ее, что действительно собираешься что-то с этим сделать, ты сможешь привлечь ее к себе на борт. Но ты не можешь, потому что тогда ты потеряешь поддержку профсоюза полиции и, возможно, пожарных так же.

Это... на самом деле не самая плохая идея в мире. Аида, вероятно, права. И она также права в том, что будет трудно произвести впечатление на Мэдлин, не разозлив профсоюз полицейских.

— На самом деле это довольно умно, — говорю я.

— О, спасибо! — саркастически отвечает она. — Для меня это большая честь.

Затем, как раз в тот момент, когда она закатывает глаза, Аида замечает, что кто-то идет к нам, и она резко оборачивается, как будто собирается найти место, где можно спрятаться, несмотря на то, что эта вечеринка в нашу честь, и она одета примерно так же изящно, как подсолнух.

Это идущий к нам Оливер Касл, засунувший руки в карманы, с широкой глупой ухмылкой на лице. Я знаю его с колледжа, но никогда не был его поклонником. Он был футбольной звездой и, очевидно, до сих пор считается звездой, несмотря на то, что сейчас работает в инвестиционной фирме своего отца. Его большая, мускулистая фигура только начинает становиться мягкой, хотя он все еще выглядит сильным. Он очень загорелый, вероятно, после какой-то недавней поездки, о которой он обязательно мне все расскажет.

Но когда он подходит ближе, я вижу, что его внимание полностью сосредоточено на Аиде.

— Я не мог поверить в это, когда услышал, — говорит он.

— Привет, Олли, — говорит она, без энтузиазма оборачиваясь.

Олли?

— Мне больно, Аида. Ты обручилась и даже не позвонила, чтобы сказать мне?

— Зачем мне тебе звонить? — решительно говорит она. — Я провела три месяца, игнорируя твои сообщения и звонки. Когда пытаешься дрессировать собаку, нельзя давать ей ни одного лакомства, иначе она будет вечно лаять и слюнявить тебя.

Я ожидаю, что Оливер обидится, но он просто ухмыляется и придвигается все ближе к Аиде, так что он возвышается над ней. Меня бесит то, как близко он стоит, и то, что он до сих пор даже не признал меня.

— А вот и укус, который я люблю, — говорит Оливер. — Никогда не меняйся, Аида.

— Я не знал, что вы двое знаете друг друга, — говорю я.