Безжалостный край

— Нет-нет! — Алексей поспешил заверить Бера, что не все так плохо. Не хватало, чтобы Сапрыкин расценил ситуацию неверно и подумал, будто он, Леха, нажаловался. Тогда все, ховайся кто может. — Мы уже гораздо лучше стреляем. Фиксу он хвалил. Говорит, наконец золотой зуб не отсвечивает, когда его башка в засаде.

— Тактику и скрытые перемещения проходите?

— Да.

— И как?

— Ну я же здесь.

Ответ Алексея рассмешил Бера.

— Герои! Давай открывай.

— Позвать кого-нибудь в усиление? — забеспокоился проштрафившийся страж.

Александр отрицательно покачал головой:

— Нет необходимости. Захоти он меня убить, все одно убьет.

— Как хочешь, командир. Но если что, кричи.

Гнолл встретил Бера каменным спокойствием, а камера — нестерпимой вонью. Александр невольно скривился, оглядел внутреннее пространство и почти сразу нашел источник резкого запаха. «В туалет аборигены тоже ходят. Хорошо, что нечасто, раз за столько дней заключения такое впервые, — подумал он. — М-да. Разговора здесь не получится».

Бер поманил за собой гнолла. Тот продолжал сидеть на матрасе и зыркать пустыми зенками на вошедшего. Александру пришло в голову, что гнолл, скорее всего, не научился отличать его от других людей. Оно и понятно, будь он сам гноллом — тоже не смог бы отличить одного человека от другого. Почти одинаковый цвет кожи, у всех волосы, ну и что, что разной длины. Запах пота перебивает однотипный запах оружейной смазки, пороховых газов и одежды. Прибавьте отсутствие требуемых первичных навыков по отличию одного представителя чуждой расы от другого. Это как русскому на рынке в Тибете отличить вчерашнего торговца сувенирами от сегодняшнего. Хрен его знает, тот это торговец или родственник вместо него заправляет в лавке?

Бер присел напротив аборигена и закрыл глаза.

«Ты пришел. Зачем?» — почти сразу раздался шипящий голос. Определенно, с каждым разом контакт удается наладить быстрее.

«Мы договорились с тобой об учебе. Помнишь?»

«Да, шхас. Ты многое обещал взамен».

«Конечно. Пойдем. Будем заниматься на улице. Сюда ты больше не вернешься. Тебе найдут достойное воина жилище».

«Хорошо. Я могу забрать с собой мягкий лежак?»

«Оставь здесь. Я распоряжусь, и тебе выделят лучше и больше. Такого нет даже у вашего впередсмотрящего».

«У кого?»

«Кто у вас самый главный в прайде?»

«Хашш правят старшие Пожирающие и длани Наказующие. Им подчиняются Надзирающие и шхасы. Потом воины и охотники. За ними идут слуги и рабы. Остальные просто животные, они пища для хашш».

Бер закашлялся. Этому способствовала не только вонь в помещении, но и откровение гнолла.

«Идем».

«А лежак будет очень мягкий?»

«Обещаю». — Бер приложил руку к груди. Со стороны гнолла пришла волна эмоций, которые человек расценил как положительные.

Александр поднялся и поманил за собой гнолла. В этот раз непонимания не произошло. Абориген последовал за ним. В коридоре Леха вытаращился на вышедших.

— Э-э… Так нужно, да? — Гвоздь ткнул пальцем в сторону гнолла.

— Да. Иди за нами, метрах в трех позади. И следи за реакцией нашего друга.

Леха судорожно сглотнул и кивнул.

— Ты, главное, в меня не выстрели случайно, — полусерьезно попросил его Бер.

Поначалу простые члены клана шарахались при виде гнолла. Люди злобно косились на освобожденного пленника, женщины при встрече ойкали, ахали и хватались за сердце, а мужчины — за оружие. Пришлось провести разъяснительную работу. К чести аборигена, тот вел себя относительно спокойно, лишь изредка шипел в ответ на слишком эмоциональную реакцию на его присутствие.

Бер везде таскал за собой гнолла и каждую свободную минуту пытался научиться быстрее общаться с аборигеном, которого, оказалось, звали труднопроизносимым именем Пшихшмапшш… и как-то там дальше. Выговорить для Бера такое имечко было затруднительно, поэтому, недолго думая, он нарек своего невольного учителя просто Пшик. Тот такому сокращению имени не противился, по крайней мере, недовольства не выказывал. Да и хрен с ним, лишь бы польза от него была.