Безжалостный

— Это то, чего ты хочешь, Холланд? − он падает на колени и проводит губами по моей киске, дразня своим дыханием. — Или ты хочешь этого?

Я с трудом сглатываю, наблюдая за ним: передо мной на коленях стоит безжалостное совершенство. Он проникает в меня языком, исследуя и заставляя хныкать.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — он тянет зубами мои половые губы, нежно посасывая их. Я откидываю голову назад, хватаясь руками за его волосы. Дженсен отстраняется, оставляя нежные, жгучие поцелуи на внутренней стороне моего бедра. — Скажи мне. Чего. Ты хочешь.

Я горю, внутри и снаружи. Настолько мокрая и жаждущая, что не могу выдержать этого. Обеими руками Дженсен сжимает мою задницу и дёргает вперёд, крепко удерживая напротив своего лица. Но больше он мне ничего не даёт, заставляя меня трепетать и испытывать боль в предвкушении.

— Ты, — шиплю я. — Я хочу твой рот, твой член. Всего тебя. Пожалуйста, Дженсен. Ты мне нужен.

Я чувствую, как уголки его губ приподнимаются в торжествующей улыбке.

— Скажи это снова, − рычит он, лаская языком, уговаривая меня.

Я колеблюсь, даже не уверенная в том, что только что сказала.

— Пожалуйста? — хриплю я, надеясь, что это то, чего он хочет.

Он качает головой, его губы всё ещё на мне.

— Не эту часть.

Дженсен покусывает мой клитор, делая практически невозможным мыслительный процесс.

— Скажи мне, − требует он, пальцами впиваясь в мою задницу. Он кусает сильнее, и я взвизгиваю.

— Ты мне нужен, − кричу я. Он стонет в меня, трётся и яростно упивается, давая мне те ощущения, по которым я изголодалась. Мой оргазм проносится сквозь меня с ослепляющей силой. — Ты мне нужен, − хриплю я. — Ты мне нужен. Ты мне нужен.

Он дёргает меня вниз на пол, накрывая собой. Я чувствую его член, горячий, твёрдый и тяжелый напротив моего бедра, когда Дженсен стягивает джинсы. Я не могу ждать. Обхватываю рукой его член и направляю внутрь себя. Он втягивает воздух, его лицо содрогается, будто ему больно.

Дженсен опускает свой лоб на мой, закрывая глаза.

— Ты ощущаешься так хорошо, − он вздыхает. — Блядь. Я никогда не хочу уходить.

Я наклоняю голову, захватываю его губы и глубоко целую, пробуя свой вкус на его языке. Я продолжаю целовать его, успокаивая, потому что его слова пугают меня. Они пугают меня, потому что я точно знаю, что он имеет в виду. Я тоже хочу, чтобы Дженсен никогда не уходил, и это пугает меня больше всего.

Все уходят.

 

27

Дженсен

Обычно я не вижу Холланд по воскресеньям — у неё в этот день выходной. Но когда она садится в мою машину, наша встреча становится особенной по другой причине: из-за того, как Холланд одета. Это не что-то необычное. Раньше я видел её только в униформе или вообще без одежды. Но несмотря на то, что сегодня на ней тёмно-синие облегающие джинсы и жёлтая майка, Холланд выглядит чертовски сексуально и непривычно.

Однако я знаю, что моя проблема не касается того, как она одета. Проблема в том, что мы направляемся к дому моего отца. Я чувствую, что мне необходимо предупредить её о нём. Как-то подготовить. Я раздражён, потому что в мои планы на неё, никогда не входило знакомство с семьей. Чтобы она не видела моё слабое место и не знала эту часть моей жизни. В то же время, там есть часть меня, представленная так, как она есть, и этим можно наслаждаться. Думаю, это выводит меня из себя больше всего.

Я такой уже несколько дней. С того дня, как она сказала мне, что я ей нужен. Вместо обычной спички, горящей медленно и чувственно, Холланд подожгла долбаный предохранитель, и с тех пор я как оголённый провод.

Я бы охотнее съехал на обочину дороги, кинул её маленькую упругую задницу на заднее сиденье и трахал бы в ритме проезжающих мимо машин. Избавился бы от этой накопившейся энергии. Согнал бы немного этого ненормального напряжения. Вернулся бы к тому Я, к которому привык.

— Как зовут твоего отца? — спрашивает она, врываясь в мои мысли.

— Уолтер. Уолт. Но все просто зовут его папа.

— Я не собираюсь называть твоего отца папой, − говорит она, пробегаясь пальцами по своим огненным волосам, по крайней мере, в пятидесятый раз с того момента, как села в мою машину. — Я не его дочь и это кажется для меня странным.

Я пожимаю плечами, барабаня пальцами по рулю.

— Все его так называют, но я его единственный законный отпрыск. Для него это не странно.

Она кидает на меня озадаченный взгляд, сдвигая брови в замешательстве.

— Саммер не законная?

— Саммер технически не его. Короче, папа изменил маме. Она же изменяла папе много раз, пытаясь переплюнуть его или отомстить, не знаю точно, что именно. Ничего из этого так и не вышло. Они разошлись. Пару месяцев спустя мама сообщила о ребёнке. Папа никогда не отказывался от Саммер, но было очевидно, что она не от него. После рождения Саммер дали его фамилию, но мама с папой окончательно разошлись, и на этом всё закончилось. Мама умерла десять лет назад, забрав с собой информацию о настоящем отце Саммер, если она вообще знала кто он. Саммер стала жить с отцом, потому что он считает её своей дочерью.