Безымянные

Раггиро шёл по оставленным на песке следам и размышлял о том, с какой покорностью люди готовы принять даже самую страшную действительность. Каждый раз, когда гонщик садился за руль болида и слышал щелчки ремней безопасности, невольно задумывался о том, что может произойти.

Но Раггиро и представить не мог, что всё сложится именно так. В те секунды, когда нога только располагалась на педали акселератора, конец всегда ощущался где-то неподалёку. И было неясно, будет это финишная черта или чёрная пелена после неудачного манёвра.

Раггиро подумал об отце. Вспомнил холодный свет больничной палаты и запах медикаментов. Запах, которым так старательно пытаются перебить томный смрад болезни и смерти.

Всё началось, когда ему было восемь, а может быть, меньше. Когда он вернулся из школы, мама сказала, что папу увезли в больницу. Её голос дрожал, но она пыталась это скрыть. Только Раггиро слышал больше, чем казалось матери.

После того дня каждое утро Раггиро начиналось со сборов в больницу. Ему разрешили не ходить в школу, и это показалось Раггиро подозрительным.

Мать же продолжала уверять, что всё будет хорошо: папа поправится, папа обязательно поправится.

Но лучше не становилось. И домой отец всё никак не возвращался.

Каждый день Раггиро брал с собой в больницу рисунки и игрушки. Он аккуратно складывал их в рюкзак и ждал, пока соберётся мама. По дороге они молчали. Раггиро казалось, будто мать боится с ним разговаривать.

Раггиро замечал, что и с отцом мама тоже почти не говорит. Она заходит к нему в палату и молча делает всё необходимое. Вероятно, она не могла смотреть, как болезнь высасывает жизнь из её мужа. Но Раггиро не понимал причин молчания матери и ненавидел её за это.

Раггиро не замечал изменений в своём отце. Папа по-прежнему улыбался, когда видел сына, брал его за руки и обнимал. Да, он сильно похудел, и у него появились мешки под глазами, но это всё ещё был отец. С такими же густыми чёрными волосами и пробивающейся сединой на висках. С острой щетиной, покрывающей щёки и подбородок.

Раскладывая игрушки на больничной кровати, Раггиро рассказывал всё, что считал важным, а Сильвио Рокка наблюдал за ним и улыбался.

Однажды утром Раггиро, как обычно, собирался к отцу. Кроме игрушек, он положил в рюкзак рисунок, который сделал накануне. На нём красным карандашом была нарисована гоночная машина, а чёрным – два человека. Один высокий – взрослый, второй пониже – ребёнок. Они держались за руки и улыбались тонкими карандашными ртами.

Сжимая в руках рюкзак, Раггиро пошёл на кухню и увидел маму. Она прижимала к щеке телефонную трубку, от которой к стене тянулся закрученный телефонный провод.

Стояла такая тишина, что Раггиро отчетливо различал длинные гудки.

«Может быть, она звонит папе?» – эта мысль обрадовала Раггиро: ему не терпелось рассказать про рисунок. Вот в телефоне раздался чей-то голос, но Раггиро не смог разобрать, кому он принадлежит. А затем он услышал слова мамы, которые на всю жизнь остались в его сознании: «Папа умер»…

Раздался глухой стук. Это рюкзак упал на пол. Мальчик подумал о том, что папа теперь никогда не увидит его рисунок.

Раггиро развернулся и побежал в свою комнату. Он слышал крик матери ему вслед, но слова больше не имели ни смысла, ни значения. Дверь в его комнату захлопнулась и ещё очень долго оставалась закрытой.

* * *

Раггиро обернулся посмотреть, сколько он прошёл, но обнаружил позади себя лишь яркие лучи света. Они исходили из-под песка и устремлялись вверх, напоминая северное сияние, развернувшее свои цветные веера не где-то высоко в небе, а прямо перед его носом. Непроницаемая стена света скрывала и пустыню, и горы, отчего определить пройденное расстояние было невозможно.

Номер Один повернулся. Он собирался продолжить идти по следам, но обнаружил, что они куда-то исчезли.

– Какого чёрта? – пробормотал гонщик и огляделся.

«Они же только что были здесь!»

Раггиро изо всех сил напряг зрение. Но кроме идеально гладкой поверхности, поблизости ничего не наблюдалось.

– Куда они делись?! – воскликнул Раггиро.

Номер Один прошёл немного вперёд. Перед ним простиралась лишь песчаная гладь без единого изъяна. Гонщик пробежал в сторону леса, куда, по его памяти, вели следы, но и там ничего не нашёл. Обернувшись, Раггиро вновь наткнулся на непроницаемую стену света, как будто лучи всё это время, не отставая, следовали за ним.

– Какого дьявола! Что здесь происходит?!

Куда именно направились люди, оставалось только гадать.

У Раггиро возникла идея вернуться обратно к горам – к тому месту, где он разминулся со всеми. Но световая преграда окончательно отрезала все пути к отступлению.

– Я их никогда не найду… – прошептал гонщик.

Возникло непреодолимое желание бежать. Неважно куда. Главное – бежать.

Гонщик с огромным трудом поборол наваждение. Пересилив себя, Раггиро собрался с мыслями. В этот момент слуха коснулся знакомый гул.