Безымянные

Кейт прервала последнюю мысль. Она боялась открыть глаза. Смотреть не хотелось, но она понимала, что придётся.

Кейт попыталась в деталях вспомнить то, что увидела, но она не запомнила лиц. Единственное, в чём Кейт была уверена, – тела не были искалечены. Разве она видела кровь? Нет. Крови там точно не было.

Важно понять, кто эти люди. Но для этого нужно открыть глаза и посмотреть на них… Готова ли она сделать это? А разве у неё есть выбор? Не останется же она навечно стоять здесь.

Кейт представила, как делает первые шаги, спотыкается о тела и падает. Одновременно живая и мёртвая, как тот воображаемый кот, которого запихнули в ящик. Она снова вспомнила Рики, который и рассказал ей про эксперимент Шрёдингера. Он держал её за руку и рассеянно улыбался. Точно так же, как и на фотографии, перетянутой чёрной лентой, а теперь и забрызганной кровью.

Кейт сделала ещё один глубокий вздох. Глаза по-прежнему были закрыты, а образ Рики оставался в воображении. Только теперь его лицо стало серьёзным, а может быть даже печальным.

Кейт наконец нашла в себе силы открыть глаза. Номер Восемь посмотрела вдаль, поверх тел, и отметила, что жёлтое полотно – это действительно только песок. На удивление ровный и голый… Ни камней, ни растительности. Кейт вдруг подумала, что, примись она сравнивать друг с другом песчинки, они окажутся одного цвета, размера и даже формы.

Кейт огляделась. Пустыня простиралась довольно далеко. Насколько именно, Номер Восемь определить не могла. Теперь стало ясно, что пурпурное свечение на горизонте исходит от необычного цвета гор. А зелёный, слишком яркий, чтобы быть естественным, – от леса, который расположился правее от горного хребта.

Кейт опустила взгляд.

Перед ней лежал огромный мужчина в военной форме. Кейт сразу бросился в глаза патронташ без единого патрона и пустая кобура на поясе. Под ремнями жилет со множеством карманов. Кейт не знала наверняка, но решила, что он призван защищать от пуль. Мужчина растянулся на песке животом вниз, и Номер Восемь не видела его лица. Она могла разглядеть лишь подошвы громадных сапог. Мысленно перебрав всех своих знакомых, Кейт не припомнила ни одного человека такого роста.

Немного поодаль на спине лежала темнокожая девушка. Её длинные чёрные волосы растеклись по песку подобно смоле. А острый, тонко очерченный подбородок был запрокинут, открывая длинную изящную шею. Яркие губы девушки были приоткрыты, но Кейт не могла определить, дышит она или нет. Рубашка цвета хаки, затянутая в узел на животе, подчёркивала талию, а короткие шорты такого же цвета открывали длинные мускулистые ноги. Кейт всмотрелась в лицо: оно было ей незнакомо.

Недалеко от темнокожей девушки на боку лежал молодой азиат. Кейт долго с интересом его разглядывала. Она обратила внимание на его белые волосы: не светлые, а именно белые, как лист бумаги. Таких волос Кейт никогда не видела. Мужчина был в чёрном костюме. Кейт не особо в них разбиралась, но этот был не из дешёвых. Светлая, скорее серая кожа выделялась на фоне тёмной ткани. Это вызвало неприятные воспоминания. Однажды она уже видела нечто подобное. Страшное и отвратительное. Но, тем не менее, неизбежное…

Тогда Кейт находилась в помещении, заполненном людьми, чьих лиц она старалась не замечать. Они столпились вокруг блестящего чёрного гроба. Рыдали и перешёптывались. А в гробу лежал молодой человек в чёрном пиджаке. Его лицо имело точно такой же оттенок. Не чёрный. Не белый. Серый.

Кейт медленно и осторожно, словно боясь привлечь к себе внимание мертвецов, повернула голову налево.

Ещё один мужчина. Он лежал на спине, но лица видно не было. Кейт могла разглядеть только рыжие волосы и толстую шею. На мужчине был свитер, натянутый поверх рубашки.

Кейт перевела взгляд и увидела пожилого человека. Сколько ему лет? В голову пришла мысль, что достаточно много.

– Достаточно для чего? – спросила Кейт сама себя.

Ответ оказался прост и мгновенно пришёл ей на ум:

– Для того чтобы оказаться здесь.

Номер Восемь смотрела на старика. Она поняла, что не знает его. Но тем не менее Кейт продолжала разглядывать пожилого мужчину. Время явно не пощадило его. Лицо избороздили глубокие морщины, а всё ещё густые волосы утратили всякий цвет. Но не очевидные признаки старости вызвали у Кейт интерес: что-то в лице старика показалось ей знакомым, даже близким. На скованном то ли сном, то ли смертью морщинистом лице Кейт увидела следы скорби и горя, которые испытывала и она сама. Их невозможно стереть ни в жизни, ни за её гранью. Люди, помеченные таким клеймом, интуитивно ощущают своё родство.