Безымянное

Он купил подержанную машину в местном салоне, увешанном гирляндами флажков. Долгая прогулка почти сразу же увела его от драгоценного приобретения, поэтому после он пожертвовал сном, чтобы вернуться обратно. Тело умоляло об отдыхе, но он отчаянно глушил это тупое нытье, неустанно напоминая себе, сколько еще придется мучиться вот так, погребенным заживо, пока не найдет Джейн.

На прямой переезд до Нью-Йорка сил не осталось — уже через сто миль Тима начало клонить в сон. Дорога резко вильнула в сторону, хотя он держал руль прямо. Протаранив сетчатую ограду, он вылетел на поле и врезался в корову — колеса чиркнули по задним ногам, тушу подбросило в воздух. Она приземлилась на капот, лобовое стекло затянула паутина трещин. Тим ударил по тормозам, скотина брякнулась с капота на землю. Шатаясь, весь в порезах, он вышел из машины. Корова лежала пластом с переломанными ногами и смотрела на него стекленеющим глазом, из которого сочилась кровь. Тим наклонился и прижал тушу обеими ладонями, словно пытаясь удержать остатки жизни, однако влажные ноздри уже перестали трепетать, и вместе с этой коровой умерла последняя надежда добраться до дома.

Под сердитое мычание распуганного стада Тим вытащил рюкзак и бросил машину с распахнутой настежь дверцей. Постепенно растворяясь в мерцающей дали, он вскоре скрылся за поворотом.

Она перезванивала снова и снова. Он не брал трубку, и звонок перекидывался на автоответчик. Он разряжал аккумулятор. Правый глаз перестал видеть из-за конъюнктивита, и фармацевт посоветовал обратиться к офтальмологу, но Тим предпочел продающиеся без рецепта капли, которые медленно, но верно действовали. Проходя мимо банка с электронными часами, он заметил дату и произвел нехитрые подсчеты. Шестнадцать дней назад был его день рождения.

Он подзарядил телефон в туалете информационного туристического центра. Четырнадцать непрочитанных сообщений. Одно поздравительное от Бекки. Остальные от Джейн. Он заранее настраивался не отвечать — не из жестокости, а из чувства самосохранения, но понял, что усидеть на двух стульях не получится.

И все же он выжидал. Сквозь зеленый тент палатки просачивался солнечный свет, и Тим смотрел в потолок, готовясь подниматься и сворачивать лагерь, когда запиликал телефон. Тим не сразу узнал свой голос, который слышал последний раз несколько дней — а может недель — назад. Джейн тараторила быстрее привычного.

— Думаешь, я этого хотела? Я хотела тебя. Сколько раз я тебе звонила после возвращения из Франции? Двадцать? У меня и в мыслях не было тебя мучить. То, что произошло у меня с Майклом, — просто так случилось… Такое случается. Ты знаешь, сколько тебя уже нет? Ты знаешь, как мне одиноко? Так одиноко… Я не хотела. Я звала тебя домой. Ты сам предложил мне выйти за другого. Живи своей жизнью, сказал ты. Ну вот, я так и сделала, попробовала жить своей жизнью. Поехала во Францию с человеком, который мне симпатичен. В чем моя вина? Ты не можешь меня винить, потому что сам так велел. Я ничего плохого не сделала. Тебе всего-то нужно было вернуться домой, Тим. Я тебя звала. Езжай домой. Я и сейчас тебя зову. Это все ничего не значит. Франция ничего не значит. Приятно было на кого-то опереться ненадолго, вот и все. Я совру, если скажу, что не было приятно. Но это не то, что мне нужно. Мне нужен ты. Скажи, что вернешься домой, и я твоя. Я приеду за тобой. Я всегда хотела за тобой приехать. Ты слушаешь?

Он не ответил.

— Скажи что-нибудь. Ты не перезваниваешь, а когда наконец берешь трубку, то молчишь. Скажи хоть слово, пожалуйста. Что ты об этом думаешь?

— Я рад за тебя, бананчик.

Она заплакала в трубку.

— Прости, — всхлипывала она. — Прости меня.

— Я и представить не мог, что когда-нибудь мы будем отдыхать отдельно.

Ее рыдания рвались откуда-то из глубины груди. Он сказал, ей не за что себя винить. Она ничего плохого не сделала. Он сам ей велел.

— Неужели ты не можешь вернуться?

— Не могу.

— Не можешь или не хочешь?

— Не могу, правда, — ответил он.

Связь прервалась. А ведь он лишь потому велел ей тогда жить своей жизнью, что, сроднившись с ее любовью и заботой, и в мыслях не допускал вероятности остаться без них взаправду.

Несколько месяцев спустя она позвонила узнать, согласится ли Тим на официальный развод. Майкл сделал ей предложение.

Тим молчал. Наконец Джейн услышала, что на днях он проходил мимо здания сети бизнес-услуг МВЕ, где, наверное, получится открыть абонентский ящик. Тогда она сможет прислать туда бумаги.

— Ты точно не против?

— Нет, не против.

— Может быть, тогда юрист просто отправит документы по факсу?

— Можно и так.

Несколько дней после каждого перехода Тим возвращался к МВЕ — никакой корреспонденции на его имя не наблюдалось. Он перезвонил Джейн по номеру факса.

— Мне ничего от тебя не нужно, — сообщила она.

Он не понял сперва. Потом до него дошло, что она имеет в виду деньги.

— Бери сколько хочешь. Я подпишу все, что ты пришлешь.

— Мне ничего не нужно, — повторила она.