Безымянное

Она предает мужа. Пусть она ни с кем не спит, ни с кем ему не изменила, но это лишь потому, что пить проще. Вот и все. Выпивка дает силы ухаживать за ним в остальное время. Но что здесь такого уж сложного? Он пристегнут к кровати. Она может уйти, когда пожелает, — и она уходила, раз за разом. Она притерпелась к его крикам. Выпить побольше — и почти не слышно. Она плохо ухаживала за пролежнями. Она засыпала посреди фразы, когда читала ему вслух. Ее не оказывалось рядом, когда ему хотелось поговорить. Она куда чаще общалась с бутылкой, чем с ним. Да, она его не бросила, ага. Она ни с кем не спала — подумаешь, подвиг…

Когда она не ездила в «Бенниганс», то шаталась по дому. Из комнаты в комнату, чувствуя, как давят со всех сторон стены. Зачем они с Тимом покупали такой большой дом? Чтобы растить Бекку, понятно, но до каких размеров, спрашивается, должен был вырасти ребенок? Неужели они не понимали, как быстро пролетят восемнадцать лет? Не догадывались, как одиноко будет в опустевшем огромном доме? Когда Тим спал или Джейн старалась не замечать его, она бродила из комнаты в комнату, считая кровати. Восемь штук в общей сложности — включая больничную, раздвижной диван и односпальный матрас в подвале. Откуда у них столько кроватей? Для кого это все? Непонятно. Джейн знала только, что по крайней мере семь в ее распоряжении. Больше тут никого нет. Были бы живы его или ее родители, были бы у него или у нее братья с сестрами… Но ни у кого никого нет, и все давно на том свете. Можно хоть неделю подряд каждую ночь менять спальные места. А Тиму нужна одна-единственная кровать, и больше он пока нигде спать не может. Джейн в каком-то смысле завидовала. Ей нравился номер в стэмфордской «Холидей Инн». Просторный, зато всего одна кровать. Если придвинуть к ней стул, письменный стол, комод и кресло, то номер сразу уменьшится. Она двигала мебель, нажравшись до синевы, и с нее всегда брали штраф за перестановку, но дело того стоило. После перестановки номер с одной кроватью принимал идеальные для Джейн размеры.

Однажды вечером в «Бенниганс» она посчитала людей у барной стойки. Три парочки, она сама и бармен. Итого восемь. Тут Джейн понесло. Встав на подножку табурета, она громко шлепнула по стойке ладонью. Все обернулись.

— Я смотрю, нас здесь восемь, — сообщила она совершенно незнакомым людям. — Восемь человек за этой стойкой, а у меня дома восемь кроватей. — Подскочившая барменша попросила ее говорить потише. Джейн запамятовала, как ее зовут. Ева, кажется. — И я приглашаю вас всех к себе ночевать, потому что у меня для каждого найдется спальное место. Поедем ко мне! Здесь минут двадцать… нет, сорок… около часа — не знаю, в общем. — Она говорила и говорила, пока не пришел управляющий и не попытался ее усадить, но Джейн не желала усаживаться. — Не затыкайте мне рот! — Управляющий переглянулся с барменом и начал извиняться перед остальными гостями. — Вы не заткнете мне рот, не надейтесь! — разорялась Джейн. — Я приглашаю всех этих замечательных людей к себе ночевать!

Следующее, что она помнила, — как Эмметт вытаскивал ее из женского туалета, где она заснула на полу. Положив голову на стульчак. Больше ее в «Бенниганс» не пускали. С этих пор Джейн переместилась к барной стойке во «Фрайдис».

13

После ланча в Брайант-парке Тим на работу не пошел. Вместо этого заглянул в магазин мужской одежды за пальто и парой перчаток. Солнце с каждым днем грело все слабее, после полудня уже становилось зябко. Продавщица срезала этикетки с пальто, и Тим отправился дальше прямо в нем. Теперь он шагал увереннее. Он может позволить себе роскошь свернуть с дороги когда пожелает и купить пальто — это ощущение свободы он будет ценить вечно.

Он заскочил в бар на углу. Витрину закрывала тонкая ажурная решетка, больше подходящая клуатру какого-нибудь монастыря. Блаженно, словно опуская натруженные ноги в горячую ванну, Тим взгромоздился на табурет. Жажда пива мучила во время обострения почти так же сильно, как невозможность съесть кебаб. Город превращался в сплошную вереницу баров и ирландских пабов, погребков, пивных террас, закусочных, бильярдных, спорт-баров с мигающими вывесками, винных баров, гостиничных баров с интимным приглушенным светом и декоративным водопадом на перегородке, гавайских баров, ночных клубов, ресторанчиков и прочих питейных заведений, включая обычные супермаркеты, где пивную бутылку упакуют в бумажный пакет… Ни в один из них он не мог зайти. Как он ненавидел всех этих людей за окнами, рассевшихся с едва начатой кружкой в руке!

У другого конца стойки тянул пиво рабочий-поденщик, куря сигарету в нарушение всех городских правил и шушукаясь с наклонившейся к нему барменшей. Наконец девушка оторвалась от беседы и подошла к Тиму. Пока он выбирал, она облокотилась на стойку, а когда наконец определился, оттолкнулась от нее, словно в упражнении на жим, и подставила кружку под кран. Темное, гранатового оттенка, пиво словно светилось изнутри. Крошечные пузырьки вскипали шапкой пены сантиметровой толщины. Тим поднес кружку к губам и отхлебнул.