Безымянная слава

— Садитесь и пишите заметку порезче о том, что заведующий горкомхозом Пеклевин учинил безобразие. Оказывается, новые вагоны предназначались для слободской линии. По Слободке ползают разбитые колымаги, часто сходят с рельсов, рабочие опаздывают на работу. «Маяк» писал об этом не раз, но Пеклевин упорно нарушает указание городской партконференции об улучшении движения по слободской линии. Заметку о вагонах надо поставить на второй полосе, на фельетонном месте. Скажите это Пальмину от моего имени… Кстати, Киреев, должен вернуться к вопросу о наблюдательности. Если бы вас жгла основная задача газеты — отдавать большую часть внимания рабочей Слободке, мне не пришлось бы краснеть в окружкоме за нуринскую полуфальшивку, проскочившую в «Маяке», мы своевременно схватили бы Пеклевина за руку. Он, как и Нурин, большой любитель пляжей.

— Но могут сказать, что городская линия тоже нуждается в вагонах.

— Посоветуйте Пеклевину быстрее ремонтировать подвижной состав. У них там целая свалка разбитых колымаг.

На другой день, прочитав заметку Степана о вагонах, Нурин взорвался:

— Миленькое выступление! — Он отбросил газету, будто ожегся. — Вообще я не понимаю, Киреев, зачем нужен трамвай на центральных улицах? Можно пустить по рельсам арбы с воловьими упряжками. Это будет живописно: цоб-цобе! Руководители Черноморска не желают понять, что наш округ жил и будет жить даяниями господ курортников. Мы — лазурный берег России. Этого достаточно за глаза и за уши, что и доказано опытом заграничных курортов. Так нет же, нам нужна только Слободка, Слободка, Слободка!.. Посмотрим, что мы будем жрать, когда курортники отхлынут на Кавказ! — Все же Нурин сделал Степану комплимент: — Должен признать, что заметку вы написали, заменив перо хлыстом. Фамилия Киреева начинает запоминаться.

— Почему вы не указали в вашей заметке, что вагоны поставлены на городскую линию? — спросил Степан.

— Забыл… Впрочем, сей криминальный факт не ускользнул от зоркого глаза общественности, в вашем лице прежде всего.

Наградив Степана этой шпилькой, Нурин отправился в рейс по городу.

— Жулябия! — сказал Гаркуша. — Он же указал в заметке линию, а потом позвонил корректорше, чтобы линию вычеркнули. Мабуть, договорился со своим кумом Пеклевиным.

— Чтоб не дразнить гусей, — уточнил Одуванчик. — Но если бы ты послушал, Степка, что говорят о твоей заметке в Слободке! Восторг и упоение.

О заметке говорили не только в Слободке, но и в городе. Степан заметил, что Шмырев стал с ним еще любезнее, и не один Шмырев, впрочем. Но через два дня наступило отрезвление. Степана вызвал в свой кабинет Наумов, протянул ему телефонную трубку и предупредил:

— Это Абросимов.

— Опять тебя, Киреев, ругать буду, — сказал Абросимов. — Что ж ты так плохо работаешь? Все тебя носом тыкать надо… Благословил Пеклевина дубинкой, бюрократом в печати назвал, а он и не качнулся. Опровержение на твою заметку в горкомхозе пишут, а тебе наплевать. Ручки в кармашки, да и пошел дальше.

— Горкомхозовцы говорят, что неисправна ветка, которая связывает городскую и слободскую линии. Они говорят, что нельзя перебросить новые вагоны в Слободку. Ремонт ветки потребует недели две-три…

— А ты что думаешь насчет ветки? — Поняв по молчанию Степана, что никаких мыслей относительно ветки у репортера Киреева не имеется, Абросимов сплюнул, что ясно было слышно по телефону: — Тьфу, японский бог! Да что ж ты бюрократам веришь? Неужели не додумался ветку своей рукой прощупать, полную ясность установить? Ветка не на Луне, а тут же, в городе, за пятак доехать можно… Ишь какой! Драку поднял, пеклевинских молодцов взбаламутил, а сам в кусты. Здорово! Нет, ты вагоны в Слободку дай, рабочее спасибо заработай, тогда и будешь молодец! — Он резко закончил: — Газета дело начала, газета и должна до конца довести, авторитет нажить. Все!

Положив трубку, Степан оторопело взглянул на редактора.

— Опять вам влетело? — спросил Наумов. — И не только вам, но и мне. Что будем делать?

— Еду на ветку… хотя ничего не понимаю в трамвайном деле.

— Я понимаю не больше вашего… — усмехнулся Наумов. — Поезжайте хотя бы для того, чтобы проветрить мозги.

Степан отправился проветривать мозги.

10

Одуванчик охотно ввязался в эту историю:

— Я с тобой, Степка. Без меня ты ничего не сделаешь, потому что ничего не знаешь. Кстати, от трамвайной ветки недалеко до «Красного судостроителя», а мне нужно повидаться с Мишуком Тихомировым. Поехали!