Безупречный

Я разворачиваюсь, опускаю подбородок и выхожу, пока не стало слишком очевидно, что я увидел ее протянутую руку и просто не позаботился о том, чтобы ее пожать. Практически топая, я иду на кухню и опираюсь руками о стойку для разделки мяса, которая вплотную примыкает к окну. Мой взгляд скользит по открытой плите. Через вершины Скалистых гор, которые вздымаются к небесам.

Этот вид, дикий и состоящий из скал, в начале лета расцветает красками — трава слишком зеленая, небо слишком голубое, а солнце достаточно яркое, чтобы все немного размыть и заставить вас прищуриться.

Бросив несколько кофейных зерен в кофемолку, чтобы приготовить свежую заварку, я нажимаю на крышку. Звук наполняет дом, а я стараюсь не думать о том, что собираюсь делать со своим ребенком следующие пару месяцев. Это приводит к тому, что я начинаю корить себя. Чувствую, что должен сделать для него больше. Уделять ему больше времени.

Но эти мысли непродуктивны.

У звука кофемолки есть дополнительное преимущество — он заглушает любезности, которыми мой папа и Саммер обмениваются с Люси у входной двери.

Не мой дом, не моя ответственность. Мы проводим собеседования с нянями в главном фермерском доме, где живет мой отец, потому что мне не нравится впускать в свой дом случайных людей. Особенно тех, кто смотрит на меня так, будто я их билет к воплощению какой-то странной маленькой фантазии о счастливой семье.

Отец, напротив, с радостью устроил бы здесь ночлег с завтраком и чертовски наслаждался бы заботой о людях. С тех пор как он получил травму и передал ранчо мне, он как будто просто бродит вокруг, общаясь с кем-нибудь круглыми сутками.

Я наблюдаю, как мелкие зерна сыплются в белый бумажный фильтр в верхней части кофеварки, а затем поворачиваюсь, чтобы наполнить кофейник водой.

— Поздновато для чашки кофе, тебе не кажется? — Входит отец, Саммер не отстает.

Они понятия не имеют. Я сегодня наелся кофе по горло. Почти на нервах.

— Просто готовлю его для тебя на завтрашнее утро.

Саммер фыркает, а отец закатывает глаза. Они оба знают, что я полон дерьма.

— Ты был не очень мил с ней, Кейд, — такова его следующая мысль. И теперь моя очередь закатывать глаза. — На самом деле ты был проблемой во всем этом процессе.

Скрестив руки на груди, я прислоняюсь спиной к столешнице.

— Я не очень хороший. И я с радостью брошу вызов, защищая своего ребенка. — Клянусь, губы моего отца подергиваются, когда он садится за стол и закидывает ногу в ботинке на колено. Саммер просто стоит, прислонившись бедром к дверному косяку, и смотрит на меня. Иногда она так делает, и это нервирует.

Она умная. Хоть и не подает виду. Клянусь, я слышу, как крутятся шестеренки в ее голове, но у нее не слишком длинный язык, так что никогда точно не знаешь, о чем она думает.

Она мне нравится, и я рад, что моему младшему брату хватило ума надеть кольцо ей на палец.

— Ты милый, — задумчиво говорит она. — По-своему.

Я прикусываю губу зубами, потому что не хочу доставлять им удовольствия видеть, что меня позабавило это высказывание.

Она вздыхает.

— Послушай, это все, кого мы собеседовали. Я изо всех сил старалась отсеять претендентов, которые казались менее заинтересованными в том, чтобы проводить время с Люком, и более заинтересованными в том, чтобы проводить время с… тобой.

— Ох, мальчик, — папа хлопает по столу, — и их было несколько. Кто знал, что женщины охотно согласятся терпеть твои хмурые взгляды и плохое настроение? Зарплата не так уж хороша.

Я хмуро смотрю на него, прежде чем снова переключить свое внимание на Саммер.

— Ты недостаточно тщательно отобрала. Я хочу кого-то, кто не проявляет ко мне никакого интереса. Никаких сложностей. Может быть, они могли бы быть счастливы в браке?

— Женщины, счастливо состоящие в браке, не захотят жить в твоем доме все лето.

Я ворчу.

— А как насчет кого-нибудь из другого города? Кого-то, кто не знает нашу семью. И обо всех моих проблемах. Кого-то, кто не спал ни с одним из моих братьев. — Мой нос морщится. — Или моим отцом.

Отец издает легкий сдавленный звук, почти смех.

— Я был холост десятилетиями, сынок. Занимайся своим делом.

Щеки Саммер порозовели, но я замечаю улыбку на ее губах, когда она поворачивается, чтобы выглянуть в окно.

— Знаешь, я мог бы просто сделать это, — добавляет он. И не в первый раз.

— Нет.

— Почему нет? Он мой внук.

— Вот именно. Такими и должны оставаться ваши отношения. Ты и так достаточно помогал ему за всю его жизнь. Твоя спина, твои колени — тебе нужен отдых. Ты все еще можешь весело проводить с ним время, когда тебе хочется. Но тебе не нужно изматывать себя долгими часами, ранним утром и, возможно, поздними ночами. Это нечестно, и я не собираюсь таким образом использовать тебя в своих интересах. И точка.

Затем я поворачиваюсь к своей будущей невестке.

— Саммер, ты не можешь просто сделать это? Ты идеально подходишь. Люк любит тебя. Я тебе не нравлюсь. Ты уже живешь на ранчо.