Безупречный враг

Вдовушка желала приобрести наилучший жемчуг, готовя наживку для надежнейшего вылова второго мужа. Приманивала и вываживала она, по словам памятливых моряков, не дешевую кильку, а настоящего тунца: готовилась осчастливить собой знатного тэльра, и союз был семье невесты исключительно выгоден. Шутка ли, сама Лорелла по отцу — нагрокских торговых кровей, к тому же не лучших, про таких и говорят «никто и звать никак». Грудь, приятная пухлость и дивная шелковая кожа — вот исчерпывающий список приданого. Вдовушка, возжелавшая добавить в казну будущего мужа еще и нитку крупного розового жемчуга, исполняла свой замысел самозабвенно. Сколь отчаянно она торговалась и до чего бесстыдно сбила цену, выяснилось, если верить слухам, год спустя. Благородный тэльр почему-то не обрадовался рождению первенца. Глянул на смуглого малыша с черными глазами — да и послал красавицу куда подальше с ее уцененным жемчугом и торговыми ухватками… Лорелла в последующие годы перебивалась как могла, родственники сторонились ее, дитя позора отдали на воспитание в монастырь. И вот трагическая развязка. Скончался брат потрепанной жизнью и располневшей до некрасивости вдовы Фирн, и несчастная в зиму осталась совсем без средств. В отчаянии она явилась сюда, желая застать того самого продавца жемчуга и предъявить ему дополнительный счет за то, что было случайно приобретено в процессе торга: мальчику теперь уже девять лет, он неплохо воспитан и, если верить слухам, весьма похож на торговца-южанина.

Госпожа Фирн вышагивала по пирсам, вздрагивая двойным подбородком, решительно поджимала пухлые губы и не слушала сплетен. В ее положении не до щепетильности. Лодки с юга по-прежнему заходят в порт, доставляя жемчуг. Не рассмотреть этого зрячему невозможно: вид южных судов особенный, на севере такие не строят. У всякой большой лодки длинный и довольно узкий основной корпус, по сторонам бамбуковые гнутые лапы, прижимающие к воде два дополнительных поплавка. Паруса треугольные, похожие на плавники сказочных рыб и раскрашенные ярко, празднично. Страна, откуда приплывают лодки, никому на севере не ведома, даже само ее расположение — загадка. Тэльры, обладатели едва ли не лучшего флота на всем материковом прибрежье, много раз пробовали пробиться на юг и всегда возвращались ни с чем. Ходили слухи о загадочном тумане и коварных штормах, но подробностей никто не знал: моряки молчали, словно набрали в рот воды… Хотя флот Дэлькоста и стяг тэльрийской короны были уважаемы даже в далеких юго-восточных портах, откуда возили кофе и пряности. Нигде капризы погоды не препятствовали успеху войны и торговли, и поэтому загадочные острова постепенно привыкли считать едва ли не легендой. Кое-кто твердил, что лежат они за краем мира, иные спьяну болтали, что от туманного края штормов начинается преисподняя, и вовсе не туман застит взор, это пар котлов, в коих варятся грешники. Впрочем, подобные соображения не снижали цену на великолепный жемчуг, пурпурную краску, особенную древесину и иные товары южных купцов. Загадочные острова получили название Запретных. Картографы наносили туман на бумагу произвольно, в удобном для себя свободном месте, и обычно украшали и дополняли завитушечки вычурным рисунком ужасного чудовища.

В минувшие десять лет едва ли не весь товар с Запретных островов прибрали к рукам родственники короля Дэлькоста. Прежде попытки выпытать секрет прохода через туман губили купцов юга и несколько раз приводили к прекращению поставки жемчуга, но юный король Альбер подписал договор с загадочным югом, пообещав воздержаться от раскрытия тайны силой, если купцы предпочтут его порты и его торговых посредников. И теперь лодки с боковыми поплавками и треугольными парусами неизменно швартуются в Тавре и иных портах короны у двух выделенных для юга причалов. Дела ведут одни и те же поверенные, принимают гостей одни и те же портовые корчмы с опрятными комнатами для гостей, а по кабакам южане не ходят.

Торговые ухватки помогли вдовушке выяснить, что капитан с яркими и безошибочными приметами не избегает посещений порта. Его помнят и, более того, ждут в нынешнем сезоне. По-прежнему лучший розовый жемчуг прибывает с юга на лодках коварного обольстителя…

— Свинья в цветнике! — поднатужился тощий посыльный, выдавая совсем не морское и весьма грубое сравнение неуместности вдовушки в порту…

— Ты, что ли, роза? — прогудел с высоты своего роста чудовищный кок, с отвращением рассматривая негодную жратву чужой готовки, наваленную в его миску. — Ну иди сюда, цветочек, я тебя пошинкую на салатик.

Посыльный, в отличие от розы, оказался способен к смене оттенков «лепестков»: сперва он запунцовел, но мгновением позже побелел. Он осторожно попятился к двери и сгинул из корчмы. Вдовушка со смесью отчаяния и благодарности покосилась на темный провал дверей и прошествовала дальше.