Безродыш. Предземье

Ну вот и посёлок. Китар правильно решил не ждать срока и вернулся сам, предупредив встреченную по пути сборщицу, чтобы его не искали. Лучше остаться без пайки, чем не успеть к умирающей бабке. Марга слишком плоха. Гепатит в крайней стадии. Печень может в любой миг отказать.

Глава семнадцатая — Узнал!

— Унесли её.

В глазах сидящего перед входом в землянку Халаша ни единой слезинки. Калека своё давно выплакал, он рыдает внутри. А вот мелкие, девки особенно, все в слезах и соплях.

— Умерла бабаааа, — уткнулась мне в живот зарёванной мордочкой Фока.

Малышку трясёт. Вой, как будто не из горла, а прямо из детского сердца идёт и мне в сердце впивается.

Опоздал... Всё напрасно. Раньше надо было звать лекаря, раньше в нору лезть, раньше думать. Всё раньше. Теперь мы сироты вдвойне.

Я поглубже вдохнул, напрягся, чтобы тоже слезу не пустить — не должны мелкие моей слабости видеть — поднял Фоку и крепко прижал к груди. Теперь только я за эту малышку в ответе. И за остальных всех. Я и Вея. Но что Вейка может... По дому хлопотать разве что. Из дерьма, в которое мы попали, всех вытянуть только мне по плечу. И я вытяну!

Детвора облепила. Даже Халаш сдался, подполз. Даже новенький Важик уткнулся в бок, носом хлюпает. Все Маргу любили, всем горько. И это ведь не понимают ещё несмышлёныши, чем смерть её обернётся для нас.

* * *

К дому старосты подходил полный решимости. Вею ждать слишком долго. Я и так знаю, что она поддержит меня. Нужно срочно решать нашу судьбу. Нельзя Зару к нам. Откуплюсь. Не бобами, так семенем. Про нору расскажу. Мол, наткнулся случайно и тут же полез ради Марги. Хвана жадность известна. Не устоит, согласится нас самих управляться оставить.

У дверей в сенях Краг. На приступке сидит, охраняет как будто.

— Чего надо? — недобро уставился на меня хромоногий.

— Дома староста? У меня к нему дело срочное.

— Знаю дело твоё, — буркнул Краг. — В погребе покойница ваша. Поутру завтра к топи снесём. Там уже попрощаетесь. Детвору не тащите только. Не надо им это.

А то я без него не знаю, куда у нас мертвецов кладут перед тем, как последним путём проводить.

— Я не про то, дядя Краг. Кликни старосту. Прошу очень.

— Занят он. Люди у него. Как раз про вас говорят.

Люди?! Про нас говорят?! Неужели и тут опоздал? Ну уж нет. Терять нечего.

— Дядя Хван! — выкрикнул я, что есть мочи.

— Чё?! — вскочил, опираясь на одну ногу, Краг. — Совсем сдурел что ли? Плетей хочешь? Орёт он тут.

Но плети — то ерунда. Выкрик мой достиг цели. Внезапно дверь приоткрылась, и наружу высунулась круглая рожа Хвана.

— Кто орёт?! А... Сам явился. И хорошо. А ну иди сюда, — поманил меня староста. — Поможешь как раз.

Я поспешно исполнил приказ и, обогнув хмурого Крага, прошмыгнул вслед за старостой в дом.

— Уговаривай, — ткнул рукой строста на стоящую, скрестив на груди руки, женщину.

Старую женщину. Зара!

— Не хочет, понимаешь, сопливые носы подтирать, стирать тряпки ссаные. Что ты там ещё говорила? Пердёж детский нюхать? Ор слушать?

Хван явно вышел из себя ещё до моего прихода. Но Единый! Зара, что же — не хочет идти к нам смотрящей? А я-то себе навыдумывал...

— Ещё суп из шкурок. Суп из куриных шкурок забыл, — подлила в огонь масла Зара. — Сказала, что не пойду к ним. Ищи другую дуру дюжину ртов кормить, столько же жоп подтирать.

— Да чего там подтирать? — сквозь зубы прошипел Хван. — Они сами всё. Смотри, какой пацан вымахал. И девка там взрослая — пятнадцать годов.

— Четырнадцать, — робко поправил я.

— Не суть, — зло зыркнул на меня Хван. — Двое взрослых почти, и не одного сосунка. Всё сам умеют. Ты только смотри за порядком...

— И нюхай пердёж, — грубо вставила Зара. — Раз взрослые, пущай сами справляются. Не имеешь права меня выгонять. Не пойду.

— Скажи ей, — рявкнул на меня Хван. — Марге что, в тягость было вас нянчить? На печи сплошь лежала. Жратву небось ту и то себе сами варили.

Но я, вжавшись в стену, только хлопал глазами. Мол, страшен гнев старосты так, что дара речи лишился.

— Да я лучше за овцами прибирать буду. И то лучше работа, чем за шушерой безродной глядеть, — вклинившись, спасла меня Зара.

— И кто тебя туда возьмёт, рухлядь старая?! — не выдержал потерявший терпение Хван. — Без пайки с голоду сдохнешь! Работница...

— Не твоя забота, — выплюнула в ответ бабка.

Но Хван уже распалился донельзя и, покраснев рожей, орал, никого не слушая:

— Ничего не умеешь! Никому не нужна! Сказал, к сиротам пойдёшь! Значит пойдёшь!

Вот только нашла коса на камень. По всему видно, что отчего-то не боится его наглая бабка.

— То сейчас не нужна, — ехидно прищурилась Зара. — А три года назад очень даже нужна была. Да, поросёночек? Или забыл уже всё? Ну так я и напомнить могу.

Хван застыл. Красная морда надулась — того и гляди сейчас лопнет. Сказать ничего не может, ртом хлопает.

— Пошёл вон!

Вырвавшиеся из горла Хвана слова обращались ко мне. Не задумываясь, я дёрнул к двери. Распахнул её и стрелой вылетел из избы, едва не сбив по пути так и не усевшегося обратно на приступку Крага.