Безоружна и очень опасна

— Можно, папаша, станцевать с твоей дочерью?

Генрих ответил в тон:

— Конечно, сынок, топайте.

Я встала и пошла впереди парня на круг, где танцевали пары. Здесь мой партнер сразу же облапил меня, крепко прижал к себе и стал раскачивать в такт музыке.

— Отпусти, — сказала я.

Он не ответил, его руки стали сползать ниже, при этом он зашептал мне в самое ухо:

— Сейчас танец закончится, поднимемся в номер. Получишь удовольствие, нельзя, чтобы такой товар пропадал. Сможешь сравнить, кто лучше — мы или этот твой старый хлюст.

— Отпусти, подонок, пожалеешь, — уже открытым текстом предупредила я. Он только хмыкнул в ответ.

Резким взмахом локтей я сбросила с себя его руки.

— Ах ты, сучка, шутить со мной вздумала! — рыкнул он, видимо решив, что проведенный прием — чистая случайность, и снова попытался обхватить меня своими ручищами.

Коротким апперкотом я согнула его пополам, повернулась и спокойно пошла к своему столику. Все случилось в считанные секунды, и мало кто из окружающих понял, что произошло.

Однако я недооценила своего партнера. Он оказался довольно крепким, быстро пришел в себя и кинулся за мной. Я обернулась, шагом левой вперед ушла с линии атаки, выполнила защиту левым предплечьем внутрь. Захватив руку парня, пытавшегося схватить меня, я нанесла кулаком прямой удар в челюсть, затем ногой в живот.

Это был нокаут, парень рухнул без звука. Теперь это произошло на виду у всего зала, все сидящие и стоящие замерли от неожиданности, потом вдруг раздались аплодисменты.

Я видела, как повскакивали со своих мест его друзья, и вся напряглась, наливаясь силой, мобилизуя готовность среагировать на любой выпад с их стороны. Они окружили меня и молча, с откровенным изумлением разглядывали.

— Это ты его так отделала? — спросил один из них.

— Нет, святой дух. Пропустите. — С этими словами я прошла мимо расступившейся ошарашенной компании, которая, по-моему, еще долго не могла прийти в себя.

Я села на свое место и посмотрела на Генриха. Он сосредоточенно ковырял вилкой в тарелке. Неужели он действительно ничего не видел или просто делает вид?

— Положить что-нибудь еще или подождешь горячее? — спросил он спокойно.

Подобное безучастие привело меня в шоковое состояние. От возмущения я не могла вымолвить ни слова, только отрицательно качнула головой. Потом попросила:

— Пойдемте домой, я очень устала.

— Устала? — переспросил он и отрубил: — Тогда ты как боец — пустышка и время, затраченное на тебя, потеряно даром.

— Вы меня не так поняли, — попыталась я объясниться.

Генрих перебил меня.

— Что, обиделась? Зря. Я все видел и должен отметить, что действовала ты, в общем, неплохо. Мое вмешательство было лишним, ты сама прекрасно справилась.

Такое мне еще не приходилось слышать от своего наставника, и это было для меня высшей оценкой. Конечно, настроение мое стало подниматься, я заулыбалась. А Генрих между тем продолжал:

— Ситуацию я контролировал и в случае необходимости незамедлительно пришел бы на помощь. В одном ты допустила ошибку. — Генрих опускал меня на землю. — Следовало вырубить противника с первого раза, чтобы исключить повторное нападение с его стороны. Тут эксперименты совершенно неприемлемы, это не тренировочный зал, а передовая полоса, где подчас решается вопрос жизни и смерти. Ведь если ты окажешься одна против всей этой компании, то вряд ли одержишь верх, если нанесенный удар не будет силен.

Мы сразу оказались в родной стихии — нам было о чем поговорить. Неожиданно подошел милиционер и грубо потребовал у меня и у Генриха документы, стал допытываться, кто мы и откуда.

Генрих поднялся и предъявил свое удостоверение. Милиционер вытянулся в струнку.

— Виноват, товарищ полковник, меня ввели в заблуждение, разберемся, накажем виновных.

— Ладно, идите. Завтра доложите своему начальнику о происшествии и заодно объясните ему, почему оказались на службе в нетрезвом виде. Я проверю. — Генрих брезгливо поморщился и вернулся к столу. Милиционер как побитый, опустив плечи, поплелся к выходу.

Скоро мы закончили ужин, и Генрих проводил меня домой.

— А ты молодец, — сказал он на прощание. — Не ошибся я в тебе. — Он чмокнул меня в лоб и пошел, не оборачиваясь.

В тот вечер я так и не поняла, как Генрих ко мне относится. Однако мне было чертовски приятно, что первое испытание я выдержала неплохо.

ХРОМОЙ