Безнадега

Я решила, что наилучший выход – дождаться темноты. А потом я могла уехать. Я на это надеялась. Но полной уверенности у меня не было. Из-за абсолютной непредсказуемости Энтрегьяна. Он же не все время находился на Главной улице, иной раз я его не слышала, думала, что он куда-то уехал, но внезапно снова ревел двигатель, и Энтрегьян выскакивал, словно чертов кролик из шляпы фокусника.

Но я не могла и оставаться в магазине. Жужжание мух сводило меня с ума. донимала и жара. Обычно я хорошо переношу жару, иначе не жила бы в Центральной Неваде, но я постоянно думала о том, что от трупов уже пошел запах. Поэтому я дождалась, пока Энтрегьян проедет в сторону городского гаража, это на Думонт-стрит, чуть ли не на восточной окраине, и вышла из магазина. Наверное, ни один шаг не давался мне с таким трудом, как этот, с порога магазина на тротуар. Я чувствовала себя солдатом на ничейной земле. Поначалу просто не могла двигаться. Застыла столбом. Помнится, подумала о том, что я должна идти, а не бежать, так как запаникую, если побегу. Но я не могла и идти. Просто не могла. Меня словно парализовало. И тут я услышала приближающийся шум двигателя. Будто он учуял меня. Уловил мое присутствие, даже находясь ко мне спиной. Он как бы затеял новую детскую игру, когда убиваешь всех, кого ловишь. И двигатель так громко ревел. Даже когда я его не слышала, то представляла себе, что слышу. Понимаете? Я уже не могла отличить реальность от плодов моего разыгравшегося воображения. Но так или иначе, приближалась ко мне патрульная машина или мне все это чудилось, я не могла заставить себя пошевельнуться. Стояла и слушала. А потом подумала о посыльном, о том, как он дрожал всем телом, словно подстреленная мной сойка, и вот эта мысль заставила меня очнуться. Я метнулась в прачечную-автомат и бросилась на пол в тот самый момент, когда Энтрегьян проехал мимо. Я услышала новые крики где-то в северном направлении, но так и не узнала, что их вызвало. Потому что не могла поднять головы, не могла встать. Должно быть, я пролежала на полу не меньше двадцати минут, так мне было плохо. Можно, наверное, не говорить о том, какой меня охватил страх. Я смотрела на пыль и растоптанные окурки, думая о том, что, даже лежа, можно догадаться, где находишься. Из-за запаха и потому, что на всех окурках следы помады. Я лежала и, наверное, не смогла бы шевельнуться, даже если бы услышала, что Энтрегьян идет по тротуару. Я бы лежала, пока он не приставил бы дуло к моей голове и не…

– Не надо! – У Мэри дернулась щека. – Об этом говорить незачем.

– Но я не могла не думать об этом! – прокричала Одри, и Джонни почему-то подумал, что уловил фальшь в этой фразе. Одри с усилием взяла себя в руки и продолжила: – Подняться меня заставили голоса. Я встала на колени, подползла к двери. Увидела на другой стороне улицы, у «Клуба сов», четырех человек. Двух мексиканцев, Эсколлу, он работал дробильщиком на шахте, и его подружку. Фамилии ее я не знала, это была очень красивая девушка, естественная блондинка. С ними была женщина, очень полная, я никогда раньше ее не видела, и мужчина, который играл с вами в бильярд в «Пивной пене». Том. Кажется, его звали Флип.

– Флип Морган? Вы видели Флиппера?

Одри кивнула:

– Они шли по другой стороне улицы, заглядывая в кабины машин в поисках ключей и пытаясь открыть дверцы. Я подумала о своем автомобиле, о том, что мы могли бы уехать вместе. Начала подниматься на ноги. Они как раз проходили мимо переулка, разделяющего итальянский ресторан и «Сломанный барабан», и тут из этого переулка вылетел Энтрегьян на своей патрульной машине. Словно он специально их караулил. Вероятно, так оно и было. Он попытался сшибить всех четверых, но, видимо, только вашего приятеля Флипа ему удалось задавить насмерть. Остальных же едва задело. Они схватились друг за друга и удержались на ногах. А потом побежали. Эсколла обнимал свою девушку за талию. Она плакала, прижимая к груди неестественно изогнутую, как бывает при переломах, руку. У другой женщины по лицу текла кровь. Когда эта женщина услышала, что машина едет следом, ревя двигателем, она повернулась и выставила перед собой руки, словно надеялась остановить ее. Энтрегьян вел машину правой рукой, а сам высунулся из окна, словно машинист. Он дважды выстрелил в женщину, а потом ударил ее бампером и раздавил. Именно тогда я впервые увидела его и наконец-то поняла, с кем мне придется иметь дело.

Взгляд Одри остановился на каждом присутствующем, словно она хотела знать, какую реакцию вызвал ее рассказ. – Энтрегьян улыбался во весь рот. Улыбался и хохотал, как ребенок, впервые попавший в Диснейленд. Он был счастлив. Понимаете? Счастлив!

– 3 -