Безмолвный дом

Диана взглянула на него и залилась жарким румянцем, уловив смысл его слов и тон, каким они были сказаны.

Но она быстро взяла себя в руки и присела на старинную каменную скамью, рядом с которой стояла иссеченная непогодой статуя Венеры. Видя, что она упорно хранит молчание, даже невзирая на его откровенные намеки, Люциан, дабы разрешить свои мучения раз и навсегда, решил прибегнуть к мифологии.

– Мне очень жаль, что я не грек, мисс Рен, – неожиданно произнес он.

– Почему? – спросила Диана, изумленная до глубины души неуместностью подобного замечания.

Люциан сорвал розу с куста, растущего подле статуи, и положил на пьедестал.

– Потому что тогда я принес бы жертву богине, прося ее милости.

– И какой бы милости вы просили? – едва слышно спросила Диана.

– Я бы умолял ее в обмен на мою жертву даровать мне любовь одной женщины.

– Скромная просьба. И вы полагаете, она была бы удовлетворена?

– А вы? – спросил Люциан и вновь взял цветок.

– Как же я могу угадать смысл ваших загадочных высказываний?

– Я могу говорить откровеннее, если вы позволите.

– Как… как вам угодно!

Молодой человек положил розу Диане на колени.

– Тогда в обмен на мою розу подарите мне… себя!

– Мистер Дензил! – вскричала Диана и встала, отчего цветок упал на землю. – Вы… вы меня удивляете!

– Я и сам себя удивляю, – с грустью заметил Люциан. – Удивительно, как я вообще осмелился поднять глаза на вас.

– Я совсем не это имела в виду, – пояснила Диана. – Я хочу, чтобы за мной ухаживали как за женщиной, а не почитали как богиню.

– Вы и женщина, и богиня! Но… вы не сердитесь на меня?

– Почему я должна сердиться?

– Потому что я… люблю вас!

– Я не могу сердиться на… на… назовем это комплиментом.

– Ох, Диана!

– Но подождите, подождите! – воскликнула мисс Рен, взмахом руки останавливая своего нетерпеливого возлюбленного. – Вы не можете любить меня! Ведь мы с вами знакомы всего месяц или два.

– Любовь способна зародиться и за час! – пылко вскричал Люциан. – Я полюбил вас в самый первый день, когда увидел! Я люблю вас сейчас – и буду любить всегда!

– Вы действительно будете любить меня всегда, Люциан?

– О, моя дорогая! Неужели вы сомневаетесь в этом? А вы? – Он с надеждой взглянул на нее.

– А я? – несмешливо переспросила она. – Я? – Она со смехом наклонилась и подняла с земли упавший цветок. – Я принимаю розу и дарю вам…

– Себя! – вскричал охваченный любовным экстазом молодой человек и в следующий миг уже прижимал ее к своей груди. – Ох, Диана, любимая! Ты действительно согласна стать моей женой?

– Да, – негромко ответила она и поцеловала его.

В следующие несколько мгновений чувства настолько захлестнули обоих, что им стало не до возвышенных речей, но потом Диана присела и усадила рядом Люциана.

– Люциан, – твердым голосом сказала она, – я люблю тебя и стану твоей женой… когда ты найдешь того, кто убил моего бедного отца!

– Но это вряд ли возможно! – с огорчением воскликнул он.

– Вовсе нет. Мы должны продолжить поиски. Я не имею права быть счастливой, пока негодяй, который убил его, остается на свободе. Мы потерпели неудачу, но еще можем преуспеть! А когда мы добьемся своего, я выйду за тебя замуж.

– Любимая моя! – в экстазе вскричал Люциан, но тут же куда более спокойным тоном добавил: – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы узнать правду. Но все-таки, с чего же мне начать вновь?

– С миссис Рен, – неожиданно ответила Диана.

– Миссис Рен?! – воскликнул пораженный Люциан. – Ты все еще подозреваешь ее?

– Да, подозреваю!

– Но она же сумела оправдать себя, предъявив неоспоримые доказательства.

– Только не в моих глазах, – упрямо возразила Диана. – Если миссис Рен невиновна, откуда она узнала о том, что неизвестный мужчина, убитый на Женева-сквер, был моим отцом?

– Он назвался Бервином, о чем упоминалось в объявлении; а также по описанию тела, в особенности по упомянутому шраму на правой щеке и отсутствию первой фаланги мизинца на левой руке.

Диана вздрогнула.

– О мизинце я ничего не слышала, – поспешно сказала она. – Ты уверен?

– Да. Я сам видел, когда познакомился с твоим отцом, который представился Бервином, что он потерял фалангу мизинца.

– В таком случае, Люциан, ты видел не моего отца!

– Что?! – вскричал Люциан, не в силах понять, что она имеет в виду.

– Мой отец никогда не лишался фаланги пальца! – ответила Диана, вскочив. – Ах, Люциан, теперь я начинаю понимать. Был убит человек, который называл себя Бервином, но это не мой отец! Нет, я верю – верю всей душой, что мой отец, Марк Рен, до сих пор жив!

Глава XXIII Удивительное предположение

Когда Диана сказала, что ее отец может быть еще жив, Люциан в изумлении отпрянул, потому как из всех невозможных вещей в этом самом невероятном из всех дел ее слова показались ему самыми странными. До сего времени у него не возникало и тени сомнения в том, что человек, убитый столь загадочным образом на Женева-сквер, был Марком Реном, и на миг он подумал, что Диана лишилась рассудка, если отрицает столь очевидный факт.