Безмолвный дом

– Ах, – простонала толстуха, жалобно глядя на него, – вижу, вы слыхали о нем.

– О нем слышали все, – ответил Люциан, – а я так и вовсе был в числе первых, поскольку проживаю в доме мисс Грииб, прямо напротив дома номер тринадцать.

– Вот как, сэр! – проворчала миссис Бенсусан и напряглась, заслышав имя конкурентки-домовладелицы. – В таком случае, вы – мистер Дензил, тот самый джентльмен, который занимает фасад на втором этаже дома мисс Грииб.

– Да. И я пришел задать вам несколько вопросов.

– О чем, сэр? – с тревогой осведомилась миссис Бенсусан.

– О мистере Ренте.

– Вы его друг?

– Я так сказал, миссис Бенсусан, хотя на самом деле в глаза этого джентльмена не видел.

Миссис Бенсусан ахнула и принялась открывать и закрывать рот, как рыба, вытащенная из воды, после чего похлопала себя мощной ладонью по груди, словно для того, чтобы придать мужества.

– Не годится джентльмену называть себя приятелем другого джентльмена, если это не так, – пытаясь напустить на себя строгость, заявила она.

– Совершенно с вами согласен, – уверенно ответствовал Люциан, – но вы же знаете поговорку: «На войне и в любви все средства хороши». Буду откровенен с вами, миссис Бенсусан, я здесь для того, чтобы найти возможные улики, имеющие отношение к убийству мистера Рена, жильца дома номер тринадцать, совершенному в канун Рождества.

Миссис Бенсусан испустила приглушенный вопль и с ужасом уставилась на Люциана.

– Убийство! – повторила она. – Боже! Какое убий… убийство! Мистер Рен! Мистер Рен… то самое убийство! – снова и снова повторяла она.

– Да, убийство мистера Рена в номере тринадцатом по Женева-сквер, совершенное в канун Рождества. Теперь вы понимаете?

Еще раз громко ахнув, миссис Бенсусан всплеснула пухлыми руками и воздела глаза к небу.

– Я добрая христианка, сэр, – возопила она, – и столь же невиновна, как и новорожденный младенец!

– Невиновны в чем? – резко бросил Люциан.

– В убийстве! – всхлипнула миссис Бенсусан и расплакалась. – Рода сказала…

– Я не желаю знать, что сказала Рода, – нетерпеливо прервал ее Люциан, – и вовсе не обвиняю вас в убийстве. Но… ваш дом расположен позади дома номер тринадцать?

– Да, – ответила миссис Бенсусан, заливаясь слезами, словно скорбящая мать.

– И забор отделяет ваш двор от заднего двора дома номер тринадцать?

– Не стану возражать, сэр, – да, отделяет.

– А с улицы Джерси-стрит в ваш двор ведет проход?

– Так и есть, мистер Дензил, им пользуются торговцы.

– И другие тоже, смею предположить, – сухо заметил Люциан. – А теперь, миссис Бенсусан, ответьте мне: известно ли вам о какой-нибудь леди, имеющей привычку пользоваться этим проходом по ночам?

Прежде чем миссис Бенсусан успела ответить, дверь гостиной распахнулась настежь и в комнату ворвалась рыжеволосая Рода.

– Не отвечайте ему, хозяйка! – выкрикнула она. – Если вы меня любите, мадам, не отвечайте!

Глава XV Рода и плащ

Единственной служанкой миссис Бенсусан была девушка семнадцати лет, прославившаяся в окрестностях своим острым язычком и многочисленными иными качествами. Никто не знал, кем были ее родители или где подобрала ее дородная домовладелица, но она жила в доме на Джерси-стрит вот уже десять лет, и госпожа воспитала и даже – в некотором роде – удочерила ее, хотя миссис Бенсусан неизменно давала понять своим приятельницам, что Рода – всего лишь прислуга в доме, пусть и любимая.

Тем не менее, невзирая на всю незначительность своего положения, она обладала примечательной властью над своей тучной работодательницей, той властью, которую сильный ум имеет над слабым. А еще все соседи знали, что, несмотря на молодость, именно Рода ведет домашнее хозяйство. Можно сказать, миссис Бенсусан была сюзереном, а Рода – премьер-министром.

Положение это она завоевала посредством резкого и безжалостного обращения с окружающим миром. Роду боялись все местные торговцы. «Дьяволица миссис Бенсусан» – называли они ее и не осмеливались обвешивать, обсчитывать или подсовывать вещи, бывшие в употреблении, по цене новых. Напротив, номер девятый по Джерси-стрит снабжался по высшему разряду, без задержек, по обычным рыночным ценам; поскольку ни мясник, ни булочник, ни свечных дел мастер не чувствовали в себе достаточно мужества выслушивать, что говорит о них острая на язык Рода. Некоторые домовладелицы, уяснившие ценность Роды, пытались переманить ее к себе, посулив ей повышенное жалованье и улучшенные условия проживания, но девушка наотрез отказывалась бросать свою тучную хозяйку, став лишним бонусом для квартиросъемщиков. Благодаря клеркам, живущим на Джерси-стрит, Роду знали даже в городе, и потому ее известность не ограничивалась окрестностями.