Безмолвный дом

– И это доказывает, что совесть ее нечиста. О, я уверена в этом, мистер Дензил! Моя приемная мать и граф – преступники!

– Пока что мы с вами располагаем лишь косвенными доказательствами, – осторожно напомнил ей Дензил. – Посему не будем торопиться с выводами. В данный момент я ровным счетом ничего не знаю об этом иностранце.

– Я могу просветить вас, но это долгая история.

– Чем длиннее, тем лучше, – отозвался Дензил, готовый без устали смотреть на лицо Дианы и слушать ее голос. – Мне нужны все подробности, тогда я смогу высказать свое мнение.

– Вы говорите вполне разумные вещи, мистер Дензил. Я расскажу вам историю своего отца начиная с того момента, когда около трех лет назад он отправился в Италию. Именно в Италии, точнее во Флоренции, он и встретил Лидию Кляйн и ее отца.

– Минуточку, – прервал ее Дензил. – Прежде чем начать, скажите, какого вы мнения об этой парочке?

– Какого я мнения! – с невыразимым презрением вскричала Диана. – Я думаю, что они настоящие авантюристы, и миссис Рен худшая из них. Что до старика, Джейбеза Кляйна, то он, по-моему, недурно обеспечен, но при этом является весьма слабовольным глупцом, попавшим под влияние дочери. Ах, если бы вы только знали, что мне довелось вынести!

– У меня сложилось впечатление, что вы вполне способны постоять за себя, мисс Рен.

– Против предательства и лжи я бессильна! – с горечью воскликнула Диана. – Не в моих привычках использовать подобное оружие, но моя мачеха другого не признает. Она в буквальном смысле выжила меня из дома и заставила уехать на край света, чтобы я не видела ее вероломства. И это она, – мрачно добавила мисс Рен, – столь дурно обращалась с моим отцом, что заставила его покинуть родной дом. Лидия Рен коварная, жестокая и умная авантюристка, и я ее ненавижу, ненавижу всем сердцем!

Эта вспышка гнева привела Дензила в некоторое замешательство, и он вдруг понял, что Диана – совсем не тот непорочный ангел, каким показалась ему в ореоле своей необыкновенной красоты. Сейчас она скорее напоминала ему Маргариту Анжуйскую, бросившую вызов Йоркам с их присными, а вовсе не оскорбленную женщину, уязвленную другой представительницей прекрасного пола, к коей она не питала ни малейшего почтения. Диана заметила удивление, отразившееся на лице Дензила, и зарделась румянцем оттого, что столь открыто выказала чувства. Делано рассмеявшись, она постаралась взять себя в руки.

– Теперь вы видите, что я вовсе не святая, мистер Дензил, – сказала она, вновь опускаясь на стул. – Но, даже будь я ею, это не помешало бы мне повторить то, что я произнесла. Если бы вы знали мою мачеху так же хорошо, как я… Но я должна отзываться о ней, сохраняя спокойствие, в противном случае вы не сможете понять причины, кои подвигли меня обвинять ее в ужасной судьбе моего бедного отца.

– Я весь внимание, мисс Рен.

– Я расскажу вам все, что знаю, и постараюсь быть краткой, – ответила она, – Тогда вы сможете судить, права я или нет. Три года тому здоровье моего отца сильно пошатнулось. После смерти моей матери – почти десять лет назад – он увлекся наукой, превратившись фактически в затворника в Бервин-Маноре. Он писал историю драматургов эпохи королевы Елизаветы и так увлекся работой, что стал пренебрегать своим здоровьем, вследствие чего возникла опасность воспаления мозга. Доктора приказали ему отложить книги и отправиться в путешествие, дабы отвлечь внимание новыми людьми и обстановкой. Я должна была сопровождать его, чтобы он не возобновил исследования. Итак, в недобрый час для нас обоих мы отправились в Италию.

– Ваш отец не повредился рассудком? – спросил Люциан, вспоминая крайне эксцентричное поведение Рена на площади.

– О нет! – с негодованием вскричала Диана. – От перенапряжения у него развилось легкое слабоумие, но он был вполне способен позаботиться о себе.

– Он не злоупотреблял крепкими напитками?

Мисс Рен была шокирована.

– Мой отец был исключительно воздержан в еде и питье, – чопорно сказала она. – Но почему вы спрашиваете?

– Прошу прощения, – смиренно произнес Люциан, – но на Женева-сквер ходили упорные слухи, что Бервин – под этим именем был известен ваш отец – слишком много пил; и, когда я встретил его, он был… явно не в себе, – тактично закончил молодой адвокат.

– Вне всякого сомнения, неприятности вынудили его пить больше, чем можно, – негромко заметила Диана. – Тем не менее мне удивительно слышать это, поскольку состояние его здоровья оставляло желать лучшего. Иногда, признаюсь, он действительно принимал снотворное и… наркотические средства.

– Он был болен чахоткой, – сказал Люциан, заметив, что Диана не решается сказать об этом прямо.

– У него была слабая грудь, и чахотка могла развиться сама по себе, но, когда я уезжала из Англии два года тому, он еще не страдал этой болезнью. Теперь я все понимаю, – сказала Диана, заламывая руки. – За время моего короткого отсутствия, оставшись во власти жены, он окончательно отказался от заботы о своем здоровье. Алкоголь и чахотка! О боже! Как будто мало ему было этих бед, так эта женщина еще и убила его!