Безмолвная ничья

— Я тоже не сегодня родился, Сергеич.

— Ой, да закройся ты уже наконец! Сказал, без страховки никуда! Понял, нет?

— Ладно, — соглашаюсь просто, чтобы отстал.

— И ещё, сынок. Надо бы выяснить, куда он деток-то гнида такая подевал… Хоть похоронить по-человечески, — генерал поджимает губы. — Славные девочки, наверное, были… Блять, в голове просто не укладывается, какого пидораса к власти подпустили!

В моём мозгу взрывается атомная бомба и я еле сдерживаюсь, чтобы не застонать. Подумать только! Не сбеги моя Кэт от этого ублюдка… Возможно… Нет, вероятнее всего, она бы тоже уже была мертва. Едва ли девчонки выжили. Мразь хорошо подметал за собой, если до кандидата в мэры дополз.

Сергеич меня обнимает и, совсем уже растрогавшись, похлопывает по спине.

— Слушай, — он отстраняется с выпученными глазами. — Ты вроде как хочешь девочку в жёны взять? А о том, кем тебе Григорьев приходится, она хоть знает?

— Нет, Сергеич, не знает.

— Вот блядство-то!

— Есть такое, — тут я полностью согласен.

— Не затягивай с этим. Расскажи.

Кристина

Кирилл пришёл грустный и ей захотелось обнять его, но мужчина не позволил. Он легонько отстранил девушку и прошёл на кухню. Как же хорошо, что она сделала бутерброды. К сожалению, это единственное, что Котёнок умеет готовить… Но ради Кира она научится! Малышка Кэт будет самой лучшей женой в мире.

— Ты голоден? — девушка подошла к нему с блюдом, пока Кирилл наливал себе ароматный кофе.

Он повернулся к ней и тёплая улыбка проскользнула на его лице. Таком красивом и мужественном…

— Попробуй…

— Спасибо, маленькая моя, — он взял бутерброд, видимо, чтобы не обидеть её. — Вот я идиот. Оставил тебя без еды. Блять, как сложно всё.

— Ты ведь не о еде, да? — почему-то снова стало страшно…

— Не о ней.

— Я опять тебя разочаровала? — она чувствует, как медленно, но верно накатывает истерика.

— Не говори глупостей, Котёнок. Этого никогда не произойдёт. Скорее, это мне придётся причинить тебе боль, — он поставил чашку на стол так резко, что тёмная жидкость расплескалась по столешнице, туда же отправился и несчастный бутерброд, который он так и не попробовал. Но в настоящее время Катю волновало не это. Она буквально кожей ощущала его боль и смятение.

— Кир, не надо… Не бросай меня… Если ты меня выбросишь, я умру, — и откуда только столько смелости взяла, чтобы это произнести?

— Ты с ума сошла что ли? При чём здесь «выбросишь»? Ты же не вещь, чтобы тебя выбрасывать, — он потёр глаза и вздохнул. Устал. Хочет остаться один.

— Я тогда… Пойду, — она нерешительно отступает к двери, но Кирилл хватает её так резко, что она даже испугаться не успевает, и притягивает к себе.

— Я должен тебе кое-что сказать, — берёт её лицо в свои ладони и склоняется к губам. — Я не знаю, как ты на это отреагируешь, поэтому просто пообещай мне, что даже если возненавидишь меня, не убежишь и не натворишь глупостей.

— Кир…

— Пообещай!

— Да… Я обещаю, — его пальцы сильно впиваются в её щёки, но девушка понимает, что Кирилл причиняет ей боль неосознанно.

— И помни, что я люблю тебя и за тебя казню любого, кем бы он ни был.

— Да, Кир, — она тянется к его губам, но он отстраняется.

— Тот урод. Страшный человек… Он мой отец.

Девушка как-то нервно дёрнулась и замерла. Что он только что сказал?

— Как это? — она отстранённо улыбается, абсолютно не понимая сказанного им.

— Я сам недавно узнал. Оказывается, что тебя мучил тот, от кого я родился.

Словно что-то лопнуло внутри. Как будто какая-то часть её взорвалась, разлетевшись на мелкие осколки, что адски больно вонзились в сердце. Может она ослышалась? Как такое возможно? Если бы она не знала, что Кирилл не способен на это, то подумала бы… Он насмехается над ней?

Кирилл

Ну вот. Сказал. Стало ли мне легче? Ни хрена. Я наблюдаю как она отстраняется от меня с полными слёз глазами. Вот за этот взгляд я и правда убью любого. Да, в принципе, я и за меньшее отправлял на тот свет. Только кого мне наказывать сейчас? Ведь на данный момент именно я являюсь причиной этой истерики, что сейчас поднимется из её глубин и затопит собой всё окружающее пространство, включая мою больную голову.

— Это не правда, — шепчет еле слышно и первая слезинка медленно скатывается по её нежной щёчке. Нет, только не это. Не плачь, моя девочка, не нужно. Не уничтожай последнюю каплю моего терпения. Но влажные дорожки уже поблёскивают на её коже и желание прострелить себе башку возрастает с каждой секундой.

— Правда. Так вышло, — ёб же твою мать, идиот несчастный! Это всё на что ты способен?! «Так вышло»?!

— Нет, ты что-то путаешь, — она закрывает глаза и очумело мотает головой, словно вся эта херня должна рассеяться от её движений.

— Котёнок, я не знаю почему так получилось… Наверное, это какая-то насмешка судьбы. Когда я нашёл тебя тогда в снегу… Ты была такой… В общем, я не смог пройти мимо. Но я не знал ничего, малышка. Клянусь тебе, Котёнок, я не знал, — целую её в губы, хочу хоть как-то отвлечь, но она упирается ладошками мне в грудь и отворачивается.