Безмолвие

— И что все это значит?

— Доброе утро, Леон.

— Джонни. — Он перевел взгляд на Джека, но остановился на Кри. — Юная леди.

— Как твоя грудь? — небрежно спросила Кри.

Леон не отреагировал.

— Вы знаете друг друга? — удивился Джонни.

— Встречались, — ответила Кри, после чего наступила неловкая пауза. Кри молчала, Леон старался не встретиться с ней взглядом.

— Наверное, хотите позавтракать?

— Да, пожалуйста.

— Садитесь где угодно. Буду через минуту.

Джонни направился внутрь заведения, и они заняли столик с видом на мост.

— Как ты познакомилась с Леоном?

— Ты же знаешь, как бывает в этих местах, — сказала Кри. — Люди возвращаются. Все взаимосвязано.

— Это не ответ.

— А я должна тебе отвечать? В самом деле? Именно тебе, из всех людей?

На этот раз Кри явно разозлилась, и не требовалось особой сообразительности, чтобы Джонни уловил подтекст.

Твоя семья владела всем этим…

Всеми нами…

До этого они встречались один раз, и сейчас Джонни почувствовал что-то новенькое. Ему показалось, он понимает.

— Имя Вердина тебе о чем-нибудь говорит? — Она отвела взгляд, сжала губы. Джонни наклонился ближе. — А как насчет Айны?

— Айны? — возмущенно бросила Кри. — Ты спрашиваешь меня про Айну? Ты?

— Да, спрашиваю.

Ее пальцы нашли нож, лежавший на столе.

— Заказывай свой завтрак, вот что я скажу. Заказывай белые яйца и белые тосты и не прикидывайся, будто знаешь меня.

Но Джонни думал, что, быть может, знает.

— Хочу позвонить Клайду, — сказал он. — Джек, можно воспользоваться твоим телефоном?

— Сигнала нет.

— Тогда пойду, подышу воздухом.

Джонни вышел на первое, покрытое козырьком крыльцо. Шагнув подальше от окна, опустился на корточки и позволил себе на минуту перевести дух. Слишком много всего навалилось сразу: сон и пробуждение от него, тела в Пустоши и эти его ощущения по отношению к Кри.

Она хотела убить его.

И в ответ ему захотелось убить ее.

Все возвращалось на круги своя. Узнавание. Эмоции. Айна и Джон Мерримон.

— Господи Иисусе…

Он потер ладонями лицо. Они были шершавые, настоящие. Что еще реально? А что — безумие?

За спиной скрипнула дверь-ширма. Айзек вышел с чашкой кофе.

— Тебе, похоже, это не помешает. — Он протянул чашку, ткнул большим пальцем в сторону двери. — Яичница с беконом. А тебе что?

— Подбрось блинчиков и овсянки.

— О господи, парень… Сильно проголодался?

Джонни не улыбнулся в ответ. На свету Леон уже не так походил на Айзека. Лицо вроде то же, но не такое широкое. И глаза светлее.

— С тобой всё в порядке, дружище?

Джонни посмотрел в сторону. Айзек. Леон. Кого он обманывает? Они выглядят одинаково.

— Я поем снаружи, Леон. Спасибо.

— А твои друзья?

— Извинись за меня, хорошо?

Леон вернулся внутрь и позже принес завтрак. Джонни уселся за ближайший столик и в одиночку принялся за еду. С востока ярко светило солнце, но было еще прохладно. Пока Джонни поглощал бекон, яйца и блинчики, многое изменилось.

Солнце поднялось выше.

На мост въехала полицейская машина.

* * *

Леон готовил бисквиты, когда внутрь влетел Джонни и, закрыв дверь, прошептал:

— Всем пригнуться, тихо.

Джек и Кри онемели, Леон вышел в зал.

— Копы, — сказал Джонни.

— И что?

— Нас здесь нет, понятно? Ты нас не видел.

У Леона хватало проблем с законом, чтобы соврать о ком угодно, когда доходило до копов.

— Уберите со стола. Идите на кухню.

Они сделали, как он сказал, а Леон вышел из заведения со скалкой и руками по локоть в муке. Помощник шерифа встретился с ним под навесом второго крыльца.

— Леон, — приветствовал он.

— Помощник Грейсон.

— Я кое-кого ищу. Подумай, может, ты его видел.

— Не видел.

— Я тебе еще имени не назвал.

— Это неважно. Я здесь с половины шестого. Вы первый человек, который попался мне на глаза.

Грейсон нахмурился, помолчал.

— Он живет в той стороне. Джонни Мерримон. Слыхал о нем?

— Почти все слыхали.

— Он сюда заходит?

— Почему вы спрашиваете?

— Мы думаем, что он убил шерифа Клайна.

— Я должен сожалеть об этой потере?

Леону не было жалко шерифа. Некогда Клайн поймал его на организации кулачных боев в старом амбаре, в пяти милях ниже по дороге. Денежные ставки, рукоприкладство, нелегальная торговля спиртным. Он грозил этими обвинениями десять долгих минут, а потом подмигнул, кивнул и ушел. Как оказалось, шериф был любитель поесть и выпить, в основном на дармовщинку. И за девчонками любил приударить — за работницами с ферм, официантками, в общем, чем беднее, тем лучше.

— Ты помнишь, Леон, шериф всегда питал к тебе слабость. — Грейсон поднялся на крыльцо, заглянул в окна. — Он знал, что ты время от времени преступаешь закон, но предпочитал этого не замечать. Ты должен уважить его память. Должен выручить меня.

— Ваш шериф больше брал, чем давал.

— Может быть. А может, ты несправедлив.

Опершись о столб, Леон сложил руки на груди. Скалка в его огромной ладони смотрелась, как детская игрушка.