Безмолвие

— Она говорит, вы должны смотреть, если хотите, чтобы ваша жена жила.

Джон сделал это ради Мэрион, но смотрел не на девушку, а на нож, фокусировал взгляд на лезвии, а не на том, что оно отрезает. Она играла на толпу, демонстрировала свою власть. Джон видел это в свете костра. Белый человек истекал кровью, как и черные. Кровь текла одинаковая. И крики звучали одинаково.

— Боже милосердный, пощади мою душу…

Его шепот услышал только Айзек.

— В этом месте Бог мертв.

И в этом тоже заключалась ее цель — убить богов, ожидания, установившийся порядок вещей. Она превращала это место в свою собственность, а вместе с ним и кучку людей. Джон видел тех, кто остался бы с ней добровольно. Их глаза горели, и они кивали в такт взмахам ножа. Джон ясно, как никогда, видел линию, разделяющую людей: одни отводили глаза и трепетали от ужаса, другие смотрели.

Мужчины умирали долго, а когда это случилось, Айна вонзила нож в дерево и сорвала лохмотья, служившие ей одеждой. Нагая, она стояла перед толпой рабов, и те склонились перед ее наготой. Джон не видел, чтобы сборище людей погружалось в такое полное молчание. Она заговорила на родном языке, и ее негромкий голос заполнил всю поляну.

— Они ее понимают? — спросил Джон.

— Некоторые, — ответил Айзек.

— Что она говорит?

— Что теперь это ее земля, и те сильные, что хотят остаться, могут жить здесь, вместе с ней.

— Скажи ей, что она еще не выполнила условия сделки.

Айзек передал его слова. Айна, улыбаясь, заговорила снова.

— Она сказала, чтобы вы отдали ей свой сюртук. — Сюртук был темно-зеленый, с позолоченными пуговицами и бархатным воротником. Джон пригладил его и передал ей.

Девушка накинула сюртук на себя, как мантию во время коронации.

* * *

Процессия вернулась обратно, и перед домом снова сгрудилась толпа. С крыльца они видели море лиц, и Джон почувствовал враждебность. Люди попробовали крови. Были такие, кто хотел еще.

— Теперь моя жена.

Девушка склонила голову, и Джон первым прошел в дом. Он старался не замечать, как она улыбается, шагая в его сюртуке. Ему было наплевать на ее окровавленные руки, на то, что он видел, и на ту часть себя, которую он продал. Но девушка не торопилась. Она медленно обошла комнату, потом положила ладонь на грудь Айзека и что-то прошептала ему на ухо.

— Ей известна сила слов на бумаге, — сказал Айзек.

— Отлично, — ответил Джон. — Приведите стряпчего.

Вошел стряпчий. Казалось, он не верит своим глазам.

— Мой Бог… Вы на самом деле совершили это, молодой человек. Вы позволили рабыне убить белого мужчину.