Беженец

Воющий ветер срывал крыши с домов и выдирал пальмы с корнями, шел косой дождь, град, словно никогда не кончающиеся автоматные пули, разбивал окна. А океан… океан поднялся, как гигантская рука, которая потянулась к маленькому прибрежному домику Лито и Литы, чтобы задушить его и утащить обломки и осколки в свое логово.

Лито и Лита не знали, что надвигается шторм, иначе заранее уехали бы подальше от дома, нашли бы место повыше. Кастро пообещал защитить их, но не защитил. Не в тот раз. Не бабушку.

Лито смог удержать Изабель, но Литу унесло. Она ушла под воду, но все еще продолжала тянуть руки. К Лито. К Изабель. Тогда они видели ее в последний раз.

Лито ощупью нашел Изабель и обнял.

– Знаю, о чем ты думаешь, – прошептал он, чтобы только она могла его слышать. – Я тоже об этом думаю.

– Я скучаю по ней, – призналась Изабель.

– Я тоже. Каждый день.

Теперь на глазах Изабель выступили настоящие слезы, и Лито сжал ее чуть крепче.

– Ее песня закончилась, – вздохнул он. – Но наши еще звучат. Ну-ка, начинай вычерпывать, иначе скоро вода поднимется до уровня глаз.

Изабель кивнула и продолжила работу. Что, если и ее жизнь была песней? Нет, не песней. Симфонией, с различными движениями и сложными музыкальными формами. Ведь песня куда короче. Она похожа не на жизнь, а на ее короткий отрезок.

Изабель решила, что это путешествие и есть son cubano, кубинская песня, и каждая его часть была куплетом. Первая – восстание: взрывная мелодия труб и ритм малого барабана. Потом предприпев: обмен трубы на бензин, – ритм ему задавало пианино. А затем сам припев: отплытие из дома.

Они все еще в пути, все еще не достигли цели. Они снова и снова будут возвращаться к припеву прежде чем песня закончится. Но каким будет рефрен? И сколько еще куплетов прозвучит до того, как они подойдут к кульминации песни, тому яркому моменту в конце son cubano, повторяющему рефрен? А потом наступит кода, несколько коротких нот, которые свяжут мелодию в единое целое.

Но Изабель не могла сейчас об этом думать. Нужно вычерпывать воду. Вычерпывать воду и молиться, чтобы они не утонули в безумной конге-соло, барабанившей по бортам их крошечной металлической лодки.

Махмуд Где-то в Средиземном море. 2015 год

11 дней вдали от дома

Холодная вода была словно ударом в лицо Махмуда. Не успев ничего сообразить, он ахнул, набрав полный рот Средиземного моря, и рухнул вниз головой, в темную воду. Он беспорядочно молотил руками и ногами и пытался удержаться. Что-то еще – или кто-то еще – упал на него, толкнув глубже. Он захлебнулся, закашлялся, снова наглотался воды. Тела ныряли над ним, рядом с ним, под ним. Колено ударилось о что-то твердое и острое – возможно, это была скала, – и Махмуд ощутил холодную вспышку боли, быстро растворившуюся в слепом, бессмысленном ужасе.

Он тонул. Резиновая шлюпка лопнула при столкновении со скалами, и он тонул.

Махмуд брыкался, греб, взмахивал руками. Голова поднималась из воды, и он глотал воздух, но когда очередная волна накатывала, он вновь шел на дно. Снова брыкался, пока не всплывал, и старался держаться над поверхностью.

– Мама! Папа! – кричал он, но крики смешивались с воплями и визгом других пассажиров, которым тоже удавалось выплыть. Вокруг Махмуда задыхались, звали на помощь, давились другие люди, их также уносило волнующееся море.

Махмуд неожиданно увидел что-то светящееся, болтавшееся в волнах. Мобильник! Телефон был плотно запаян в пластиковый пакет. Воздух, оставшийся внутри, держал его на плаву. Махмуд подплыл к нему, поднырнул под волну и схватил пакет. На светящемся экране было обозначено время. Два часа тридцать две минуты ночи.

– Помогите! Помогите! – всхлипывала мать.

Махмуд узнал вырвавшийся из общего хаоса голос, развернулся, всмотрелся и поплыл по-лягушачьи, сквозь волны, к знакомому силуэту. Вытащил из водоворота розовый хиджаб матери и увидел, что она поднимает что-то из воды. Хану.

Махмуд подплыл ближе. Хана плакала, – значит, жива, – мать едва удерживала малышку, подняв лицо над неустанными волнами. Кто-то из них непременно утонет.

Махмуд обнял мать и попытался поднять ее и Хану над водой, но вместо этого почувствовал, что тянет их на дно вместе с собой.

Откуда-то раздался крик отца:

– Фатима! Махмуд!

Повернувшись, Махмуд увидел его с Валидом в руках.

– Спасательные жилеты бесполезны! – проревел отец. Голова его появлялась и исчезала за волнами. – Это подделки!

Подделки?

Махмуд был взбешен. Но гнев быстро схлынул, все-таки нужно было сосредоточиться и работать ногами. Плыть. Если Махмуд остановится, мать и сестра утонут.

Люди вокруг кричали, искали своих родных и боролись, чтобы оставаться на плаву. Махмуд с трудом мог разобрать что-то за пределами видимости четырех метров. Куда они пойдут после всего этого? Как выберутся на сушу? Они тонут в шторме Средиземного моря, стоит глубокая ночь, их некому спасать. Шлюпка затонула, и, хотя налетела на скалы, никакой земли не видно. Они погибнут здесь. Все.