Безгрешность

Отправив письмо, она явственнее ощутила утрату и попыталась представить себе, как могли бы развиваться события в комнате Стивена, если бы он не сумел ей воспротивиться, но воображение рисовало лишь то, что произошло на самом деле; а плакать в общественном месте – не лучшее занятие.

Через два столика от Пип сидел седобородый любитель чая со специями, сидел и поглядывал на нее. Когда она быстрым взглядом застала его врасплох, он тут же виновато опустил глаза в свой планшет. Почему Стивен не смотрел на нее так? Что, она прямо уж страшно многого хотела?

Мне кажется, тебе очень нужен отец. Из всего, что Стивен ей сказал у себя в комнате, это было самое жестокое. Но ведь у нее и в самом деле, конечно, далеко не все ладно, и уж если злиться, то не на Стивена, а на отсутствующего отца. Сощурив глаза, Пип уставилась на любителя чая по-восточному. Когда он снова глянул на нее, она ответила деланой гримаской, нехорошей улыбочкой; седобородый любезно кивнул и отвернулся от нее всем телом.

Она спросила эсэмэской подругу Саманту, не пустит ли она ее к себе с ночевкой. Из оставшихся друзей и подруг Саманта была более всех погружена в себя, а потому менее всех склонна задавать неудобные вопросы. К тому же у Саманты, любительницы готовить, была неплохо оборудованная кухня, а Пип не забыла, что должна в пятницу привезти матери торт на ее день.

Надо было убить три часа до поздней смены на работе. Самое время оставить матери телефонное сообщение, не рискуя, что она возьмет трубку: ранним утром мать всегда слишком глубоко медитирует, чтобы отвечать на звонки, – но у Пип не было на это сил. Она смотрела, как выстраивается небольшая очередь за кофе и выпечкой – приятная глазу очередь из оклендцев разных рас, все только что из-под душа и вполне могут себе позволить ежеутренний завтрак вне дома. Вот бы ей работу, которая нравится, спутника жизни, которому доверяешь, ребенка, который тебя любит, жизненную цель! И ей пришло в голову, что как раз такую цель и предложила ей Аннагрет. Аннагрет она была нужна. Аннагрет была нужна она. Стыдно вспомнить, как она по-идиотски вцепилась в мысль, будто между Стивеном и Аннагрет что-то есть. Пиво, должно быть, виновато.

Она взялась за телефон и собрала вместе все письма от Аннагрет за четыре месяца. Самое раннее было озаглавлено пожалуйста, прости меня. Пип прочла его, получая удовольствие и от извиняющегося тона, и от комплиментов своему уму и характеру, и тут же поймала себя на том, что исполнила просьбу Аннагрет – что простила ее с поспешностью, которая сама, может быть, была чуточку идиотской. Или не такой уж идиотской? Ведь Аннагрет не только симпатизировала ей, но и была права – насчет Стивена права, насчет мужчин вообще, во всем права. И не махнула на нее рукой, двадцать писем ей написала, последнее – всего неделю назад. Никто другой, кого она знала, не был бы так настойчив.

Она открыла письмо двухмесячной давности под заголовком прекрасная новость.