Бездыханные ІІІ

— Да так, — сказала я, вертя перед собой выковырянный из теста кусочек яблока. — Осознаю, Какое же это мучение, когда пища имеет хоть и чудесный, но такой одинаковый вкус…

Не глядя, кинула яблоко через всю кухню, в раковину умывальника.

— Голодные дети Африки убили бы тебя с особой жестокостью, — задумчиво произнес парень, глядя в сторону умывальника.

Я лишь фыркнула:

— Кто бы говорил.

— Согласен, — сказал Грим, усмехнувшись, и рукой оторвал от пирога еще один большой кусок. — Но я вижу, что вкус — это не единственное, что тебя сейчас гложет.

Сказать ему? Или лучше скрыть, как скрыла это от остальных? Им я не говорила, так как боюсь, что они будут волноваться. Но Грим же пытался меня завербовать, дабы меня пожрали. Хотя…  они сказали, что теперь я им не нужна. Скажу. Может быть, Грим даже даст какой-то совет. Хотя это вряд ли. Ну да ладно!

— Понимаешь, — начала я неуверенно, — последнее время со мной происходит что-то странное. Конечности немеют, дрожь, внезапные вспышки ненависти и неконтролируемой злости. А когда я накинулась на тебя в школе, то хотела сделать что угодно, лишь бы увидеть на твоём лице отчаяние.

Грим перестал жевать пирог и смерил меня серьезным взглядом.

— Лилит говорила с тобой? — спросил он, а тень былого дурачества и веселья полностью исчезла из его глаз.

— Нет, — тихо ответила я и опустила голову, будто ученик перед строгим учителем. — Она последнее время вообще ничего не говорит. А иногда бывают моменты, когда я даже не замечаю того, что она меня захватила. Будто…  это что-то моё личное, а не её сила.

Замолчав, я виновато подняла глаза на Грима. Сейчас, нахмуренный и серьезный, он выглядел старше, чем обычно. И опаснее.

— И ещё то, что сказал Алан, когда мы приехали к вам в штаб, — опять заговорила я, видя, что парень ничего не отвечает, — о том, что носители Лилит живут не больше трех лет. Прошел уже год с моей смерти, а, значит, мне осталось два года.

— Меньше, — внезапно произнес мой гость, что заставило меня вздрогнуть.

— В смысле?

— Три года — для выносливых и сильных людей. А с твоими симптомами ты можешь рассчитывать на три-четыре месяца. Максимум год, если найдешь способ, как противостоять силе.

Мне требовалось около десяти секунд, чтобы разум попросту смог услышать эти слова и понять их смысл. Боль? Непонимание? Недоверие? Как описать то, что я тогда почувствовала? Или это просто был обреченный крик, который был готов в любой момент вырваться из моего горла? Или это организм вновь начал буйствовать из-за отсутствия возможности разреветься? В любом случае чувство, обуревавшее меня в тот момент, было настолько сильным, что лицо просто-напросто не смогло его выразить, и мышцы застыли, будто кто-то нажал меня на паузу.

Я не пыталась как-то прийти в себя, не пыталась хоть как-то выразить мое мнение по поводу слов Грима. Было всё равно, что происходит вокруг и как я сейчас выгляжу со стороны. Мне просто захотелось проснуться. Это ведь сон, да? Бог, Дьявол…  это же просто религия…  просто вера…  просто слова в святых книгах…  мы все с этим сталкивались, все об этом знаем…

Ведь каждый человек, каким бы он не был, хоть раз обращался к Богу. Даже если мы ни разу не были в церкви, в минуты отчаяния мы всё равно просим Господа о помощи. Для меня вера была чем-то вроде самовнушения. Люди верят в доброго старика, который создал всё живое и помогает нам жить. Этот стимул придает нам силы и способность двигаться дальше, надеясь, что кто-то нам обязательно поможет. Но есть Бог или его нет, конечный результат всегда зависел лишь от нас самих. Также есть Дьявол. Мы знаем, что он обитает в Аду, поэтому стараемся не думать о нем. Мы боимся попасть в Ад, поэтому брезгуем всяческими упоминаниями о Сатане. Но если следовать Библии, то в Ад отправляются те, кто не следовал заповедям Господа. Я всегда думала, что если человек иногда врёт, но это не несёт за собой негативных последствий, то Бог его прощает. Исходя из этого, можно сделать вывод, что в том случае, если мы будем жить, не нарушая гармонию человечества, нам можно будет со спокойной душой идти в Рай. Я так думала, но недавно поняла, что, размышляя о том, не учла самое главное: пока мы думаем, Бог и Дьявол действуют…

— Мио! Мио! — звал кто-то меня, но я не могла ответить. Я не хотела отвечать. Я хотела проснуться.

И лишь спустя долгие полминуты, которые длились для меня словно полчаса, я смогла выговорить:

— Почему?

Грим, увидев, что я постепенно начинаю приходить в себя, отошел от меня и сел обратно на свой стул. А я и не заметила, как он встал.

— В тебе сидит Лилит. А она даже хуже Люцифера. Её…

— Нет. — Приложив колоссальные усилия, я подняла на парня глаза. — Почему я? Почему меня услышали? Я ведь тогда просто так обратилась к Дьяволу. Это была случайность. Это же было даже не серьезно!

— Если бы это было не серьезно, они бы тебя не услышали, — ответил парень. — Во всяком случае, это уже неважно. Сделанного не воротишь. Тебе нужно это понять и нормально прожить оставшуюся жизнь.

— Жизнь, — презрительно перекривила я его, отводя взгляд.