Бездушный

При мыслях о новом бароне у Корба снова испортилось настроение. Он резко помрачнел, повертел сигару в руке, разглядывая тлеющий кончик, и резким движением затушил ее прямо об поверхность стола. Именно такие вспышки раздражения были одной из причин, по которой он предпочитал мебель из огнеупорного пластика.

Перемена в настроении отца не ускользнула от дочери. Она подошла, обняла его за плечи и тихо спросила:

— В последнее время ты слишком напряжен. Что-то случилось?

— Да… Нет… Не знаю, — Корб раздраженно передернул плечами. — Наш новый барон, он сбивает меня с толку.

На губах девушки появилась брезгливая гримаса.

— Этот самовлюбленный дурак, свихнувшийся от радости мнимого всевластия? Что он учудил на этот раз?

С тоской посмотрев на затушенную второпях сигару, канцлер едва заметно поморщился. При всех своих достоинствах и не только внешних, мозги в этой красивой головке тоже имелись, Сента всегда слишком спешила с выводами. Как она не понимает, что «самовлюбленный дурак» просто не мог выжить на пиратской станции. А Марк Ортис не только выжил — он сумел вернуться! Вернуться в самый подходящий момент! Старые семьи с трудом договорились поделить власть. И как это им удалось? Возвращение наследника спутало им все карты. Самому Корбу оно сыграло на руку, но это в свою очередь вновь оживило старые подозрения, что именно он стоял за похищением наследника. И с легкостью вернул его, едва появилась реальная угроза его положению наместника.

— Он учудил совещание со всеми адмиралами и решил провести смотр флота, — пояснил канцлер дочери, — с дальнейшими маневрами.

— Очередная блажь! — сморщила носик девушка. — Вроде той, когда он сделал эту свою соплишлюшку капитаном личной яхты. Мальчик дорвался до красивых корабликов и решил поиграться в великого адмирала.

— Хорошо бы, но он особо выделил Ансгара Дайсона. И долго беседовал с ним после общего совещания.

— Дайсон? Не помню такого. Он хороший адмирал?

— Трудно сказать, невоюющая армия не порождает гениальных полководцев. Он просто честный служака. Слишком честный…

— А такие бывают? — Сента удивленно выгнула бровь.

— Представь себе, — хмыкнул канцлер. — Если Дайсон и Марк Ортис сговорятся… могут быть сложности. К тому же в последнее время у нашего юного барона слишком много непонятных гостей. Хорошо хоть, что эти пираты убрались обратно в Нейтральные системы.

— Это ненадолго, — огорошила его дочь. — Кир говорил мне, что они отправились по какому-то делу. Деталей он не знает.

— Кстати кто он капитану Хейсу?

— Просто воспитанник. Кажется, он был дружен с семьей Кира.

— Это интересно. Надо раскопать побольше про семью этого мальчишки. Я сам этим займусь. А ты попробуй вытянуть из него побольше про этих пиратов.

— Хорошо, но ты слишком перестраховываешься. Марк Ортис нам не опасен. Лучше бы обратил внимание на его новую любовницу. Она из Морено и у него уже неделю — новый рекорд. Если она станет официальной фавориткой, то у нас начнутся проблемы.

Еще недавно Корб прислушался бы к словам дочери, потому что и сам считал также. Но в последнее время его одолевали все большие сомнения. Саэсы, Морено — это старые соперники, знакомые и почти родные. А Марк Ортиса де Фобос темная лошадка. Он явно умнее, чем кажется. Возможно, настолько умнее, что может позволить себе играть дурака. Такие люди особенно опасны!

— И я, и они, и все остальные… Мы что-то упускаем из виду, — задумчиво пробормотал он. — Что-то очень важное.

— Ты просто переработал, — улыбнулась Свента, поцеловав отца в щеку.

— Возможно, ты и права, — вздохнул Корб, погладив руку дочери. — Но что если нет?

* * *

— Хозяин еще пива!

Грубый тычок локтем в спину едва не стоил Тани Имиси почти полной рюмки местной пародии на саке. Отвратительной пародии, надо признать.

Сжав рукоять катаны, ронин с трудом подавил в себе желание одним ударом снести голову невежи с плеч. Теперь то он понимал всю мудрость древнего правила родины, когда дайто принято оставлять в контейнерах на входе в подобные заведения.

— Я тебя толкнул? Прости братуха! — с пьяным раскаяньем в голосе повинился абордажник, повернувшись к Имиси. Сейчас он пребывал в той стадии опьянения, когда любишь весь мир и жаждешь, чтобы тот ответил тебе взаимностью. Когда этого не происходит, начинается следующая стадия — обида и поиск виноватых.

Остатками самообладания Имиси заставил себя отпустить рукоять катаны. Его горячность уже стоила ему родины и привела на это дно. Зарубишь одного, придут его дружки. А смерть в пьяной драке не равна смерти в бою и не соответствует Пути.

Холодно кивнув абордажнику, ронин отвернулся. Налив еще рюмку, он влил в себя мерзкое пойло. Напиток обжег горло, ударил в нос непонятным то ли грибным, то ли плесенным запахом. Лучше даже не задаваться вопросом из чего его делают.

По мере опьянения к нему снова вернулась привычная хандра. Во что он превратился? Вновь назойливо промелькнула мысль о сепуку. Но эти дикари не поймут, сочтут его просто идиотом. Да и вряд ли он сможет провести ритуал согласно всем канонам Пути.