Бездна (Миф о Юрии Андропове)

…По ковровой дорожке, которая покрывала пол коридора, ведущего на кухню, Лиза шла за Евдокией, невольно отмечая нездоровую полноту своей подруги по спецшколе. А казалось, совсем недавно Дуся была стройной, подтянутой, с безукоризненной фигурой, от которой все кобели-мужики писались.

Они оказались на кухне. Все здесь сверкало, сияло, было прибрано и ухожено, стол накрыт на двоих — друг против друга стояли два прибора и две рюмки. От разнообразной закуски, фруктов, маленьких разноцветных графинчиков рябило в глазах.

— Иди, Лизок, если хочешь, помой ручки. Вторая дверь направо. Не забыла? Или, может быть, для разгона по рюмахе хряпнем?

— Постой, Дуся… Сначала я тебе скажу…— Лиза стояла в дверях и смотрела на Евдокию Николаевну, которая разливала в рюмки вишневую наливку собственного приготовления, замершими горячими глазами; в них жутковато расширились зрачки.— А там посмотрим.

— Господи! Да что же стряслось-то?

— Я рву с ними.

— Что?…

— Я рву с этой жизнью, я не могу больше… И дурачить его я не позволю больше, не позволю!… Дуся! Что они с нами сделали? В кого превратили? — Лиза разрыдалась.— Он спасет меня! Я знаю — он спасет… Мы с ним вместе уедем из этой безысходной страны…— Рыдания душили ее, и Лиза инстинктивно зажимала рот руками.— Жозеф найдет способ, как это сделать…

— Хватит! — крикнула Евдокия Николаевна.— Прекрати сейчас же истерику! Садись! — Она насильно усадила Лизу-Перепелку в кресло.— На-ка, минералки выпей.— Зубы Лизы стучали о край фужера.— Вот и умничка. А теперь рассказывай! Все рассказывай, по порядку, чтобы я поняла. И что-нибудь придумаем, сообразим. Нет безвыходных ситуаций.

…Через час или полтора Евдокия Николаевна проводила свою давнишнюю подругу до троллейбусной остановки. Отчужденно стояли, дожидаясь троллейбуса, молчали. Наконец из-за поворота показался его тупой желтый нос, и Дуся тихо сказала:

— Еще есть время. Откажись от этой безумной идеи.

— Нет.

— Ты встретишься с ним сегодня?

— Да, может быть, сегодня вечером. Если дозвонюсь. Он возвращается в отель поздно. Тогда завтра. Завтра с утра моя смена.

— Лизка! Сумасшедшая! Опомнись! Еще есть… есть время все исправить. Ведь ты погубишь себя, дура!

— Лучше погибнуть, чем жить так!

Раскрылись дверцы подошедшего троллейбуса, и Перепелка вошла в него, не оглянувшись на Дусю.

А в глазах Евдокии Николаевны Савельевой стояли слезы, она смотрела вслед троллейбусу и ничего не видела: перспектива улицы размывалась, исчезала. Дуся ринулась домой. Она не помнила, как оказалась в своей огромной, одинокой квартире, в гостиной упала на тахту, зарылась лицом в атласную подушку — и завыла.

…Потом, может быть через час, Евдокия Николаевна прошла в кухню, налила себе большую рюмку водки, настоянной на ягодах можжевельника, выпила залпом, закусывать не стала, села в кресло, в котором совсем недавно сидела Лиза Смолина, закинула ногу на ногу, подкатила к себе тумбочку на колесиках с телефоном, подняла трубку, помедлив, набрала номер.

— Говорите,— прозвучал в трубке четкий, спокойный мужской голос.

— Это Иволга…

— Я слушаю тебя, Иволга.

Рафт в своем роскошном номере отеля «Националь» появился в седьмом часу вечера. Он сумел переломить себя — еще со времен колледжа Жозеф воспитал в себе эту черту характера: если надо, работать как машина, хорошо отлаженная, с четкой программой. Встречи в редакциях, беседы, иногда переходящие в диспуты, фуршеты. «Ваш бокал шампанского, господин Рафт!» — «Благодарю!» Сердцебиение прекратилось. «Я — здоров. Я — здоров». «Так… Этот тип говорит интересно. Надо записать». И включен диктофон. «Жозеф, теперь в «Известия». Вы не устали?» — «Едем, Ник!» На лице Воеводина радостная растерянность. Следующая встреча: знакомства, рукопожатия, улыбки, дружеские похлопывания по плечу. Вопросы — ответы… Вопросы — ответы… Так в четырех — или в пяти? — редакциях ведущих газет Советского Союза. Интересно… Иногда слишком официально. Есть нечто общее. Надо спокойно осмыслить и проанализировать записи — и в блокноте, и на ленте диктофона. Потом, уже дома. Дома… Господи, что меня мучает? Лиза? Да, Лиза! Не отвлекаться, не отвлекаться. «Валерий! Вон та милая дама давно тянет руку, чтобы задать.свой вопрос, а вы — никакого внимания».— «Простите, Жозеф».

От совместного ужина в ресторане «Арагви» с кавказской кухней («Столик, дружище, уже заказан»,— Валерий Яворский плотоядно облизал губы) он отказался:

— Нет, друзья, вынужден отклонить заманчивое предложение: переел во время товарищеского обеда в «Правде». Еще два дня обедать не буду. А столик в ресторане, думаю, не пропадет. Вы и без меня там управитесь. Поработали мы сегодня славно. Благодарю!

— Тогда до завтра, Жозеф! — Лицо Яворского непроницаемо.— Мы заедем за вами в десять. Такое время определил маэстро — десять тридцать.

— До свидания. Желаю хорошо провести вечер.

…Когда он вошел в свой номер, было двадцать минут седьмого.

«Так… Душ. Переодеться».