Без всяких полномочий

— Еще нет, но ведет себя как лауреат. Вчера выступал по телевидению. Минут десять внушал всем, что в мире два гения архитектуры — Корбюзье и он. Притащил домой свои макеты, и теперь квартира окончательно захламлена. Зашел бы. Заодно сбил бы с него спесь.

— Зайду как-нибудь. Привет!

В конце коридора стояли Нана и Леван. Судя по жестам, они ругались.

Нана увидела меня.

— Я не хочу больше обсуждать этот вопрос! — сказала она Левану и обратилась ко мне: — Что? Чем все закончилось?

— Все в порядке, — ответил я.

Леван вошел в отдел информации.

— Кретин! Неудачник проклятый! Ни писателем не стал, ни журналистом, а теперь накопившуюся желчь изливает на людей. Ты, говорит, переманиваешь к себе моих работников. Как будто у меня других забот нет. Мы, говорит, воспитали его, учили, а ты, говорит, взяла готовенького. Чему у него можно научиться? Коньяк хлестать? И то не умеет! Что тебе сказал Георгий Галактионович?

— Идите, говорит, работайте.

— И все?

— У него особые методы обламывания строптивых молодых кадров.

— Ты, конечно, не удержался и наговорил черт знает чего!

Я виновато развел руками.

— На меня что-то нашло.

— Дурак! — бросила Нана и помчалась к главному.

Я заглянул в отдел информации. Амиран поднял голову. Я подмигнул ему. Он положил ручку на кипу материалов и вышел ко мне.

— Далеко не уходите, — сказал ему Леван.

— Я на секунду, — сказал Амиран и осторожно прикрыл за собой дверь. — Поздравляю. Я получил удовольствие от фельетона.

— Спасибо. Пойдем в кафе. Гарри и Мераб ждут.

— Ты же слышал, — Амиран указал на дверь. — Да и неважно я себя чувствую. Эх, Серго! Раньше я двухпудовые гири поднимал. Теперь ручку еле держу в руке.

Дверь отворилась, и появился Леван.

— Я в секретариат. В отделе никого нет.

Амиран потянул меня в отдел.

— Посиди немного со мной.

Мы вошли в душное помещение.

— Не закрывай дверь, — сказал Амиран и распахнул пошире окно. — Дышать нечем. Иди сюда. Здесь прохладнее.

Мы стояли у окна спиной к двери, и Амиран говорил о своей болезни. Ему хотелось говорить об этом, и он говорил, все больше проникаясь к себе жалостью. Я утешал его, как мог, но Амиран сказал:

— Не утешай меня. Я знаю, что моя болезнь неизлечима.

— Ты внушаешь себе это. Так нельзя!

— Ты ничего не знаешь! Мне стыдно, но тебе я могу сказать. Никому другому. Тебе. Это трагедия, Серго. Трагедия. У меня молодая жена, а я не могу с ней.

Я потрясенно молчал.

Не знаю, почему Амиран выбрал меня для своих откровений. Быть может, потому что я был моложе всех и, следовательно, меньшим циником, чем остальные, хотя, впрочем, ни Гарри, ни Мераб, уверен, не могли реагировать на признания Амирана иначе.

— А ты воспользуйся его услугами.

Меня словно ударили по затылку. Я обернулся и увидел Левана.

Амиран влепил ему пощечину. Удар был слабый. Он даже не сдвинул с места Левана. Но это ничего не меняло — Леван получил пощечину. Я думал, он бросится на Амирана с кулаками, и шагнул поближе к нему. Леван опустил голову и секунду-другую стоял вот так, с опущенной головой и опущенными руками, а потом выскочил из отдела.

— Что я наделал! Господи, что я наделал! — застонал вдруг Амиран.

— Ударил подлеца, — сказал я.

— Что теперь будет? Что теперь будет?

— Ничего не будет.

Амиран продолжал стонать.

Вошла Нана.

— Что у вас здесь происходит?

— Амиран ударил Левана.

— Слава богу, нашелся мужчина в редакции.

— Слышишь, Амиран, и Нана считает, что ты правильно поступил.

Амиран совсем расклеился. Он не находил себе места.

— Дай ему воды, — сказала Нана.

Я налил в стакан теплой воды из графина. Стуча зубами, Амиран выпил воду и попросил еще. Вернулись Гарри и Мераб.

— Что с Амираном, юноша? — спросил Гарри.

— Ударил Левана, — сказал я.

— За что и почему? — спросил Мераб.

— За дело, — ответил я.

— Нельзя было обойтись без драки? — спросил Гарри.

— Нет, — сказал я. — Нельзя было. Рано или поздно один из нас все равно набил бы морду Левану. Лучше, что это сделал Амиран. Следов не оставил.

— Что теперь будет? — спросил Амиран.

— Перестань хныкать! Тоже мне мужчина! Сначала делает, а потом ноет. Успокойте его ради бога! Дайте ему валерьянки. Противно смотреть! — сказала Нана. — Идем, Серго. Ты здесь больше не нужен.

— Как это прикажешь понять, Нана? — спросил Гарри.

— Все. Он у вас больше не работает. Он работает у меня. С перспективой зачисления в штат. Не таращьте глаза. Он будет зачислен! Как только Гоголадзе уйдет на пенсию. Так и передайте вашему кретину!

— Я лично за. — сказал Мераб.

— Тебя не спросили! Что за мерзкими духами от тебя несет? — сказала Нана. — Идем, Серго.

Я растерянно смотрел на нее. Полчаса назад я был на грани изгнания из редакции, а Нана собиралась подавать заявление об уходе. Слишком быстро все меняется, подумал я. Слишком быстро.

— Иди, юноша. Я благословляю тебя. Под крылышком этой прекрасной женщины тебе будет хорошо, — сказал Гарри.

— Идем, Серго, — Нана потянула меня за рукав.

— Я побуду с Амираном.

Нана ушла, и Амиран заметался по отделу. Мы усадили его на стул и заставили пососать валидол. Потом он вскочил и сказал:

— Я извинюсь. Что тогда он мне сделает?

Никому это не понравилось, и мы промолчали.