Читаем Без всяких полномочий полностью

— Пять! — сказала Маринэ. — Пять! Пятый был на шестьдесят второй минуте. Ты, наверно, уже спал в это время. Борис Пачайдзе не упустил бы таких возможностей.

— Маринэ, умираю от голода, — взмолился я. — Яичницу и кофе.

— И бутылку коньяка, — сказал Лаша.

От коньяка я отказался, придумав, что мне предстоит встреча с главным редактором.

— Ладно, в другой раз не отвертишься, — пригрозил он. Буфетчица Зоя и молодая официантка Валентина шептались и посмеивались, поглядывая на Маринэ.

— Неисповедимы страсти человеческие, — сказал я, когда Марина отошла.

— Это точно, — согласился Лаша и вытащил из кармана куртки пакет. — Обещанный галстук. Должно быть, помялся. Прогладь его не очень горячим утюгом.

— Я не ношу галстуков.

— Ничего. У приличного человека должен быть хотя бы один приличный галстук.

Я развернул пакет. Галстук был очень красивый, с черными и красными широкими полосками.

— Спасибо, Лаша. Галстук превосходный.

— Плохих не держим, — буркнул Боб, все еще полулежа на столе.

Маринэ принесла яичницу и кофе. Я был настолько голоден, что недожаренная яичница показалась мне божественной. Я с наслаждением закурил первую за день сигарету и сделал глоток крепкого кофе.

— Ну, как дела, Лаша?

— Решил ехать, — ответил он.

— Куда? — не понял я и, когда смысл сказанного дошел до меня, оторопело уставился на него. — Ты с ума сошел!

— Похоже, — произнес он.

— Родину на бабу меняет! — сказал Боб.

Правая рука Лаши взметнулась к Бобу. Боб откинул голову и рухнул со стула.

Я вскочил, чтобы оказать Бобу помощь, но Лаша опередил меня. Маринэ принесла графин с водой.

— Ты что-то стал на руку скор, — сказала она Лаше, брызгая водой на бесчувственное лицо Боба.

— Нервы, — сказал Лаша. — Ну-ну, Боб, хватит притворяться.

— Дурака ты свалял, Лаша, отпустив Симу. — Маринэ вылила воду на голову Боба.

Боб открыл глаза, поморгал, а потом тряхнул головой, как собачка, которая вылезла из воды, и встал.

— Этого я тебе никогда не прощу, — сказал он Лаше и неуверенной походкой направился к лестнице.

— Извини, — бросил Лаша мне и побежал за Бобом.

Я расплатился за завтрак и собрался уходить.

По лестнице поднимались Гарри и Мераб.

— Мои красавцы! — воскликнула Маринэ. — Зоя, кофе! Двойные! Мальчики, опять мы вчера проиграли!

— Не береди раны, Маринэ, — сказал Мераб. Он пожал мне руку. — Поздравляю, фельетон что надо.

Гарри обнял меня и больно похлопал по спине.

— Тебе грузчиком бы работать! — поморщился я.

— Работал, юноша. Был и такой эпизод в моей жизни. Ты у меня молодчага! Рад за тебя. Очень рад!

— Не надо слез, Гарри, — сказал Мераб. — Отпусти его. Нана сбилась с ног. Хочет прижать его к своей шикарной груди.

— Иди, юноша, и поскорее возвращайся к нам, — сказал Гарри.

— Что это он такое сделал? — спросила Маринэ, протирая чистый стол.

— Так я и признался, пока ты кофе не принесла, — сказал Мераб.

Ашот подстригал ножницами собственные усы и, как художник перед незаконченной картиной, то склонялся к зеркалу, то отходил от него. Я рассмеялся.

— Сам себе платить будешь?

— Привет, фельетонист! Ну и насмешил ты меня! Неужели все так и было?

— Было еще хуже. В конце просмотра манекенщицы выступали голыми.

— Совсем голыми?

— В чем мать родила.

Я вошел в кабину лифта и закрыл двери.

— Не успел человеком стать, уже издевается! Стричь больше не буду! — услышал я.

Я заглянул в отдел пропаганды. Мне сказали, что Нана у главного. Я прикрыл дверь и столкнулся с Леваном.

— Извините. Здравствуйте.

— Здравствуйте, гражданин изменник. Вы полностью продались отделу пропаганды или частично?

— Я никому не продавался.

— Ну-ну! — Леван двинулся дальше. — Ваш фельетон уже имеет отклик. Загляните к главному. Он как раз интересовался вами.

Элисо испуганно взглянула на меня, потом на дверь кабинета главного редактора и прошептала:

— Уходи, уходи быстрее!

Я не успел уйти. Дверь кабинета распахнулась, и появилась Венера. Меня бросило в жар. Жалобы на корреспондентов, тем более на внештатных, в редакциях не любят.

Во взгляде Венеры я уловил презрение и торжество. Она не сводила с меня глаз. Я посторонился, но ей все равно не хватало места, и, задев меня, она победоносно вынесла себя из приемной.

— А, терять все равно нечего, — сказал я и вошел в кабинет.

Главный поднял на меня удивленные глаза.

— Это и есть Серго Бакурадзе, Георгий Галактионович, — сказала Нана. Она сидела за столом заседаний и курила.

Я видел главного впервые. Немного полноватый, но холеный. Тщательно выбритый и аккуратно причесанный. Ашот постарался, мелькнуло в голове. Темный, хорошо сшитый костюм. Белая рубашка. Галстук с какими-то фигурами, кажется, драконами.

Я смущенно поправил расстегнутый ворот своей рубахи. На мне, как обычно, был потертый вельветовый пиджак и полосатая рубашка без галстука. Мой вид, должно быть, не внушал доверия. Человек, пишущий о модах, пусть даже фельетоны, наверно, должен выглядеть лучше.

Главный отвел от меня глаза и встал. Он подошел к окну и зашторил его. В кабинете как будто погасли стосвечовые лампы. Потом главный придвинул к столу напротив Наны стул, на котором, очевидно, восседала Венера.

Перейти на страницу:

Похожие книги