Без всяких полномочий

— Соседи! Соседи, которым я обязан многим.

Родители Ираклия погибли в автомобильной катастрофе, когда он служил в армии, и соседи сохранили за ним комнату, а когда Ираклий вернулся, приодели его и кормили, пока он сам не отказался от этого.

— Допустим, тебя волнует мнение не всех соседей, — сказал я.

— Конечно! — сказал он и покраснел.

Я приподнял с рабочего стола незаконченный автопортрет Ираклия. Он печально смотрел с латуни, и с шеи свисала крупная цепь. Понять символику было нетрудно.

В это время со двора меня позвал Гурам.

Я вышел во двор.

— Привет, — сказал Гурам. Он был навеселе.

— Привет. Где ты нагрузился?

— В разных местах. А где ты опять пропадаешь?

— В разных местах. Идем наверх.

— Я постою здесь. А ты переоденься и возвращайся. Поедем на Джвари.

— Зачем?

— Просто так.

— Нет, я работать должен.

— Поедем, не пожалеешь.

— Нет, Гурам, надо работать.

— Эдвин тебя ждет. Без дураков. Он все время о тебе спрашивает.

— Плевать я хотел на твоего Эдвина. Из-за него мы с тобой поговорить не можем.

— Поговорим завтра. Завтра же можно поговорить? Или будет поздно?

— Никогда не поздно, как сказал доктор Фауст. Отправляйся со своим Эдвином на Джвари, а ко мне приезжай завтра вечером. Привет!

Я стал подниматься по лестнице.

— А Нине что сказать? — спросил Гурам.

— При чем тут Нина?

— При том, что она сидит в машине!

ГЛАВА 8

Мы стояли у сетчатой ограды. Высокая калитка была захлестнута цепью с замком, и следовало что-то придумать, если мы хотели пробраться к руинам Джвари.

Ночь окрасила все вокруг одной краской. Неподалеку чернели контуры дома.

— Эдвин, пошли за сторожем, — сказал Гурам.

— О чем вы все время думаете? — спросила Нина, когда мы остались вдвоем.

— О делах, — ответил я.

— Эй, сторож! — раздался голос Гурама.

Собака залаяла с надрывом.

— Что-нибудь случилось? — спросила Нина.

— Ничего. — Я взял ее руку в свою.

К нам приближались Гурам и Эдвин. Нина высвободила руку.

— Сторожа нет дома, или он спит пьяным беспробудным сном, — сказал Гурам. — Перелезем через забор.

Эдвину эта мысль понравилась, как нравились все затеи Гурама. Он ловко взобрался на ограду и спрыгнул с нее.

— Помогите Нине, я приму ее, — сказал он.

— Лезь, — сказал я Гураму, поддержал его и, когда он оказался рядом с Эдвином, подхватил на руки Нину.

Ее волосы касались моего лица. У меня все дрожало внутри. Я прижал Нину к себе. Она напряглась, а меня бросило в жар. Я терял голову.

Гурам и Эдвин ждали. Я опустил Нину.

— В чем дело? — спросил Гурам.

— В храм можно проникнуть и без вашей помощи, — сказал я.

— Если все-таки понадобимся, крикни. Вино не забудь прихватить. Идем, Эдвин.

Эдвин поплелся за Гурамом. Ему, конечно, не хотелось оставлять Нину наедине со мной.

— Что за фокусы? — спросила Нина.

— Возьми, пожалуйста, вино из машины.

Она пожала плечами и пошла к «Волге». Я ухватился за калитку, чтобы приподнять ее и вытащить петли из пазов.

— Ничего не вижу, — сказала Нина в этот момент.

Пришлось идти к ней. Она повернулась. Мы оказались лицом к лицу.

Я взял Нину за плечи и, чуть прижав к себе, сказал:

— Я полон самых нежных чувств к тебе… Сейчас найду вино.

Отдав Нине стаканчики и поставив бутылку «Цинандали» на землю, я снял с петель калитку.

Нина засмеялась.

— Надо повесить ее обратно.

Гурам удивился, а Эдвин обрадовался. Они не ожидали, что мы придем так быстро. Но ни один не спросил, как нам удалось проникнуть в храм.

Снаружи, со стороны утеса, на котором расположен Джвари, храм освещался прожекторами, и мы, не боясь сломать себе шею, бродили по руинам, и Гурам исполнял обязанности гида.

— «Джвари» по-грузински означает «крест». Грузия приняла христианство в тридцатых годах четвертого века. В летописи сказано, что вскоре после этого в древней грузинской столице Мцхете были изготовлены четыре креста, один из которых установили здесь, на этой горе. Во второй половине шестого века вокруг креста начали строить храм. В начале десятого века арабы разгромили и сожгли Мцхету и Джвари. «В то время пришли арабы под предводительством Саджа, разгромили Кахетию, сожгли Джвари и Мцхету», говорится в летописи.

Гурам долго демонстрировал нам следы разрушений, а потом выразил сожаление, что из-за темноты нельзя осмотреть барельефы на наружных стенах храма — они не освещались.

— Очень интересные скульптуры. Очень! Особенно на портале южной стороны. Барельеф изображает двух летящих ангелов с крестом. В монументальной архитектуре вы нигде больше не встретите такой скульптуры в раннехристианских сооружениях. Надо приехать сюда днем. Эдвин, приедем? Я тебе покажу очень интересные вещи. Нигде ты ничего подобного не увидишь, даже в Армении.

Эдвин собирался побывать в Армении.

— В Армении тоже есть древнейшие памятники, — сказал я.

— Другая архитектура, — сказал Гурам. — В Армении из-за частых землетрясений и небольших атмосферных осадков крыша делалась более пологой, чем в Грузии. Поэтому памятники армянской архитектуры массивны и приземисты, а в Грузии вытянуты кверху. Высокие пропорции и сильные уклоны крыши придают памятникам архитектуры Грузии изящную стройность и большую живописность. Идемте на балкон.