Без времени

— Старик, ну ты же понимаешь, что это бизнес. И моя фирма несколько месяцев работала на этот тендер. Я не знаю, что тебе сказать… — он был очень удивлен такому повороту событий, отвечал мягко, но был непреклонен.

— Ты знаешь, — настаивал его друг, — если ты мне дашь этот шанс, я сразу раскручу свое производство. Понимаю, что прошу о многом, но для тебя пропустить этот заказ не фатально, а для меня это старт. Как полет в космос! Что скажешь?

Тот был очень настойчив, и приходилось продолжать этот дурацкий разговор.

— Старик, я знаю, что скажу, но не знаю, как это сделать, чтобы ты не обиделся. Если бы ты попросил месяца на два раньше, тогда — конечно… — лукавил он. — Извини. Сейчас это уже невозможно. Слишком много вложил…

— Но мой проект будет лучше. А сколько вложил ты в тот карман, ты мне скажешь. Я тебе немного позже обязательно верну.

«Ну, это уже хамство», — подумал он и вслух произнес:

— Извини, но в этой жизни лучший проект всегда будет за мной. Привет жене…

Он повесил трубку и подумал — как ему все надоели! Нет, пожалуй, поедет один. Ее возьмет в следующий раз. А с ним как-нибудь поговорит — все утрясется. Нельзя же от него требовать невозможного! Всему есть предел — он же не просит одолжить у того его жену…

4

Они сидели на просторной веранде ее квартиры на последнем этаже. Отсюда открывался панорамный вид на Лужники и Университет. По другую сторону виден был Белый дом, а еще немного дальше белел гигантской каменной глыбой храм Христа Спасителя. Он был похож на огромный сугроб с золотыми луковками наверху. Кое-где торчали макушки новогодних елок. Был снежный сырой декабрь. Снег лежал повсюду, даже на веранде. Только два пластиковых стула, такой же столик и они вдвоем. Как на высокой заснеженной горе.

— Тебе не холодно? — спросил он, плеснув ей в стакан немного виски.

— С тобой нет, — ответила она, кутаясь в большой теплый плед, отпивая небольшой глоток.

— Мы поедем на Рождество в Пиренеи, — сказал он и тоже сделал глоток виски…

— Милый, мне с тобой везде хорошо. Но ты же знаешь, что я терпеть не могу горные лыжи, падать на попу и катиться с горы, а потом вставать и снова падать.

Он не ожидал такой реакции и вообще не терпел отказа, поэтому удивился и не понимал — другая была бы счастлива на ее месте.

— Ну, ты сможешь пройтись по магазинам, мы съездим на экскурсии — все, что угодно, — произнес он.

— Я люблю море! Люблю тепло! Когда солнышко и вокруг все голые, — она натянула плед на голову, и теперь из-под него выглядывал только ее хорошенький носик.

— Но я катаюсь и не могу пропустить сезон, — ответил он.

— Значит, придется торчать в отеле, пока ты катаешься… Конечно, милый, я согласна, — вздохнула девушка.

Теперь она смиренно сидела, покачиваясь на холодном пластиковом стуле, как закутанная кукла, а стаканчик с ледяными виски тоже покачивался в ее руке. Виски было очень крепким, холодным, но замерзнуть не могло. Оно просто не умело этого делать.

— Тогда оставайся, я поеду один, — отрезал он.

— И я поеду одна, — неожиданно встрепенулась она. — Нет, мы с подругой полетим на Тенерифе.

— А что там делать? — удивился он.

— Там сейчас двадцать пять, а что нам делать, мы придумаем. Заберемся на Тейд, будем встречать восход солнца. Ты в прошлый раз меня не взял с собой, теперь я тебя не возьму. Хорошо, милый?

Ему было неприятно, что она самостоятельно выбрала свой маршрут. Сделала это без его ведома. Но виду не подавал. И на мгновение показалось, что так будет даже лучше. Или, скорее, поймал себя на мысли, что ему все равно. Но тогда зачем все это и зачем ему она?

— Да, конечно, — ответил равнодушно он и сделал большой глоток. Виски приятно обожгло горло и согрело его изнутри. Ему стало хорошо и тепло. «Замечательный напиток, — подумал он. — Вот что по-настоящему может дать столько тепла, которого иногда не хватает».

— Ну, не обижайся, это ведь ты не хочешь везти меня на море, — спохватилась она.

— Все, решили.

— Как твой тендер? — перевела она тему разговора.

— Приеду, разыграем. Как всегда, все нормально.

— Как твой друг? — участливо и со вниманием спросила она, словно почувствовала это безразличие и хотела загладить вину.

— В пролете, — ответил он, — ничего, позлится и перестанет…

Она помолчала немного, стащила со своей головы плед и серьезно посмотрела на него.

— Ты любишь свою девочку? — неожиданно спросила она, внимательно посмотрев ему прямо в глаза. А в ее глазах затаился этот детский вопрос, она смотрела, ждала от него ответа, словно что-то себе загадала…

Он с удивлением посмотрел на нее. Об этом они никогда раньше не разговаривали. Да и нужно ли говорить на такую бессмысленную тему.

— Терпеть не могу, — улыбнулся он.

— Тогда не моги в тепле, я уже замерзла.

И она обняла его, как всегда, ласково и нежно…

Они ушли, а на пластиковом столике остались недопитыми два стаканчика с виски. Им не было холодно, они не могли замерзнуть. Они просто не умели этого делать…

5