Без причины

— Инфаркт, наверное, или инсульт, — раздался голос старушенции. — Молодой ещё совсем мужик-то, а уже к богу просится.

— Руки какие здоровые, не руки, а лапищи. И шея накачанная. Качок видать.

По разговорам Вадим понял, что недалеко от него стоят и рассуждают женщины. Одна совсем старушка, другая — помоложе. Ни одну, ни другую он не видел, как и ничего не ощущал: ни холода, ни боли. Практически полный паралич. Что ж ему такое этот мудак вколол и зачем? Чего он хотел этим добиться?

— Вон уже и скорая едет. Может, ещё всё обойдётся. Дышит же.

— Они, эти качки, сами виноваты. Колют себе всякую фигню, а потом за сердце хватаются.

Скрипнула тормозами машина скорой помощи. Хлопнула дверца. И Вадим увидел, как над ним склоняется мужчина средних лет в белом халате.

— Привет, бродяга, давно загораешь?

Вадим в ответ усиленно заморгал.

— Ну, что, милые женщины, кто отдыхающего обнаружил? — раздался голос второго фельдшера.

— Я, — подала голос женщина помоложе, — вышла из подъезда, смотрю мужчина лежит, ну я скорую и вызвала.

— У него инсульт, наверно. Или инфаркт. Точно инфаркт. Я их скоко на своём веку перевидала, — подключилась к разговору старушка.

— А вас, как обычно, хрен дождёшься, — раздался ещё один старческий женский голос. — Конечно, праздники на носу, вам же не до людей. Понакупляют дипломов-то и туда же людей лечить, я вот тритева дня скорую вызвала, так два часа ждала, — всё больше и больше заводилась бабка, непонятно откуда нарисовавшаяся. Видимо, вышла из подъезда, увидела скорую помощь и со всех ног рванула к месту происшествия. — Сказали, загруженность бригад большая. А я-то знаю, спали, поди!

— Бабушка, успокойтесь, — тут же отреагировал второй фельдшер. — Лучше идите домой к телевизору, а то, не ровен час, и вас инфаркт хапнет. Хотя у мумий нет сердца, оно, забальзамированное, в чулане на полочке стоит.

Непонятно откуда нарисовавшаяся бабушка зло сверкнула глазами.

— Я на вас жаловаться буду! К прокурору пойду! — выкрикнула она и, гордо развернувшись, потопала к своему подъезду.

Вся эта перепалка заняла несколько секунд, но Вадим думал, что прошла вечность. Мужчина, что склонился над ним, тормошил его за плечи, тёр мочки ушей, спрашивал, как его зовут:

— Мужчина, вы меня слышите?! Имя назвать можете? Где находитесь, понимаете?

«Какой же он олух, — подумал Вадим. — Да, если б я смог, то разве бы ему не ответил?»

— Как он? — второй фельдшер из бригады обратился к первому.

— Да, походу обдолбанный. Глазами маячит, а так овощ.

— Зрачки как?

— Да, зрачки вроде норм. На свет реакция живая, но овощ.

— Химия, наверно, — произнёс второй фельдшер, улыбнувшись Вадиму. — Эй, Герасим, ты спайсиков дунул?

— А почему Герасим? — поинтересовался первый.

— А потому что немой, — захохотал второй.

Вадим не разделял веселости медиков, внутри его всего колотило от злости на себя, на того парня и на весь мир в целом. Он вдруг почувствовал, как дёрнулась рука.

— О, смотри, кадавр зашевелился, — заметил второй фельдшер. — С давлением что?

— Всё, работаем, — откликнулся первый и начал освобождать правую руку Вадима от пальто. — Давление сто двадцать на восемьдесят, — сообщил он после того, как измерил. Сахар глянь.

Вадим вдруг почувствовал, как что-то укололо его палец. «Почувствовал, — пронеслось у него в мозгу. — Почувствовал!!! Значит, не всё ещё потеряно».

— Сахар два и шесть, — сообщил второй фельдшер.

— Маловато, но не смертельно. Ладно, закалываемся и везём.

Вадим снова почувствовал укол, теперь уже в предплечье.

— Сатурация где? — произнёс второй фельдшер. Судя по звукам, он рылся в какой-то сумке.

— Вот, в кармане, — первый что-то нацепил Вадиму на указательный палец, чувствительность возвращалась.

«Что же он мне вколол?» — подумал Вадим.

— Сатурация девяносто восемь процентов.

— Нормуль, грузим, — сказал второй фельдшер и закричал в сторону работающей машины: — Санёк, тащи «носки»!

Послышался звук раскрывающейся дверцы и металлический лязг.

— Смотри, кровь на снегу, да и локоть у товарища в кровищи, — обратил внимание первый фельдшер и поднял руку Вадима за рукав пальто. — Интересно, кровь его? Морда вроде чистая, пальтишко спереди тоже. Голову я смотрел, ран нет.

— Может, не закрытый, а открытый перелом, — заржал второй.

— Да нет, я смотрел, все кости вроде целы.

— Так и запишем, при падении зачепился локтевым суставом за носовой воздухозаборник прохожего, — всё юморил второй фельдшер.

А Вадим почувствовал покалывание в икре, как будто её отлежал. Чувствительность возвращалась. Подошёл третий с носилками. Вадима подхватили за плечи, за таз и за ноги. Он чувствовал эти прикосновения. Носилки, скрипнув полозьями, въехали в раскрывшееся нутро скорой помощи. Остро запахло хлоркой и ещё чем-то неуловимо знакомым.

— Заберите, доктор, — раздался голос женщины помоложе. — Смартфон тут его на снегу лежал.

— В карман ему положите.

«Какой ещё, к чёрту, смартфон?! — зароились мысли в голове Вадима. — У меня старенькая противоударная «Нокиа». Не надо мне ничего чужого».

— Смотрите, у него в кармане ещё один телефон. Ого, лопата какая.