Без предела

– Как бы то ни было, я считаю, что у нас появился очень хороший материал по делу, – вынесла свое заключение Роза. – Только я не понимаю, как он позволил ей себя запечатлеть. Думаешь, он знал о готовящейся выставке?

Мёрк пожал плечами:

– Вполне вероятно, что он никогда не видел этой работы.

– В любом случае, Карл, жаль, что ты уже засветился в телевизоре, – лучше б этот рисунок продемонстрировал… Насколько я понимаю, следующий шанс представится тебе не скоро.

* * *

Карл с Ассадом не пробыли в третьем терминале и десяти минут, как из зала прилета показалась изящная женщина лет пятидесяти пяти с пуделиной шевелюрой. Она точно подходила под описание вдовы владельца «буханки», Эгиля Поульсена.

Женщина явно была утомлена недосыпом и двадцатичасовым перелетом, но все же любезно остановилась, когда Карл к ней обратился.

– Дагмар Поульсен?

Затем последовало краткое объяснение ситуации и серия скептических взглядов с ее стороны, однако спустя пять минут женщина наконец согласилась принять предложение бесплатно доставить ее домой в Брёнсхой.

– Естественно, вы не имели возможности предупредить меня о вашем визите, а потому должны сделать скидку на некоторый беспорядок в доме, – предупредила она, впуская полицейских в жилище, провонявшее кисловатым запахом подгнивающих растений и запылившееся гораздо основательнее, чем предполагала двадцатидневная отлучка в Малайзию.

– Ну да, Эгиль вообще-то собирался убрать эту кучу металла с глаз долой, но дождался, пока колымагу уже нельзя было сдвинуть с места. – Дагмар махнула рукой в направлении двери на террасу, через которую виднелась заросшая бурьяном полуразвалившаяся изгородь. – Вон там, с другой стороны забора, – пояснила она.

Сквозь кустарник еле проглядывало металлическое безобразие, прикрытое сверху куском брезента. Так что соседка была не вполне справедлива в своих жалобах.

– Ну что, бросим жребий, кому лезть внутрь? – Ассад показал на разбитое стекло, через которое внутрь задуло целый ворох листьев; теперь они лежали и прели на том месте, где некогда располагалось водительское сиденье.

– Бросить жребий? – Карл улыбнулся. – Слышал историю про верблюда, который думал, что умеет летать, и разбился, упав со скалы?

– Нет. А что с ним?

– Он был не слишком умным.

Ассад сморщил нос.

– То есть ты считаешь, что я должен залезть внутрь и обыскать «бардачок», а ты тем временем исследуешь багажное отделение сзади?

Карл хлопнул Ассада по плечу. Не такой уж он глупый.

Мёрк скользнул к сдвижной двери, пытаясь не обращать внимания на проклятия и ругань Ассада, пробирающегося через груду гнилой листвы. «Потом придется заглянуть в химчистку», – подумал он, когда дверь с треском отъехала в сторону.

В салоне царил сумрак – мало того, что стекла изначально были матовыми, так их еще и грязью залепило. Карл постепенно привык к темноте, и его взору предстало огромное количество картонных коробок. Он заглянул в несколько из них и оценил содержимое. Там давно обосновались несколько поколений мышиной колонии. Кипы отпечатанных для демонстраций материалов, плакаты, аналогичные тем, что висели на стенах фургона… В точности, как говорила Инга Дальбю.

«Демонстрация в защиту мира» – гласил заголовок на плакате, лежавшем на кожаной сумке типа той, с какой Карл первый раз пошел в школу.

Он открыл ее. Здесь тоже побывали мыши, однако толстая папка на кольцах уцелела – и была битком набита множеством брошюр с различных мероприятий, таких как Всемирный конгресс в защиту мира в Белла-Центре или рекламные листовки с пасхальных рынков разных лет.

Карл полистал папку, не встретив ни единой фамилии активистов.

– Ассад, у тебя там что-нибудь есть? – крикнул он.

В ответ ему раздался стон.

* * *

– Ну как, нашли что-то полезное? – поинтересовалась Дагмар Поульсен, встретив их на террасе.

– Нет, ничего особенного, зато сфотографировали автомобиль. А так в основном мышиные гнезда… Ах, да – Ассад откопал в «бардачке» еще кое-что.

Он кивнул своему помощнику.

Фру Поульсен в шоке схватилась за грудь: здоровенный высохший уж мог кого хочешь перепугать до смерти.

– Он лежал в «бардачке», вероятно, питаясь мышатами, и вот в один прекрасный день, кажется, переел, – объяснил ей Карл и поспешил сменить тему. – Как вы думаете, где ваш муж мог хранить списки активистов того периода? Ваша дочь считает, что они могут быть где-то здесь.

Женщина замотала головой.

– Я все выбросила после смерти Эгиля. К тому времени я решила, что общественная деятельность и так отняла у нас слишком много сил.

Ассад тяжко вздохнул. Он еще не вполне оправился после обнаружения ужа.

– Выкинь его куда-нибудь в кусты, – посоветовал Карл и вновь обратился к вдове: – Наверное, вы не были знакомы с молодым парнем, который одолжил фургон у вашего мужа? Его звали Франк, гринписовцы прозвали его Скоттом.

Совершенно неожиданно фру Поульсен напряглась и снова схватилась за грудь. И к тому же, кажется, покраснела.

* * *