Без права на ошибку

— Вот полюбуйся на эту мокрую курицу, — обратился Ростовский к подошедшему на шум Студенту. И снова стал наседать на своего помощника: — Кто заложил? Тоже не ведаешь? Драпанул — взятки гладки. Такой номер со мной не пройдет. За все ответишь по законам анархии, за предательство — к стенке!

— Не кричи, атаман, — посоветовал Студент. — Пацан не спит, а ему всех наших дел знать не положено. Да и с выводами спешить не гоже, сам понимаешь.

— Вот я ему и толкую, — уже много тише продолжал Ростовский. — Была бы подобная глупость допущена малолеткой навроде Гирыша, еще куда ни шло, а ему, старому козлу, я спуску не дам. За такие штучки хозяин так вздрючит, что чертям тошно станет, особенно если не найдем предателя. Небось ты, Студент, не оставил бы братишек в беде да и на засаду бы не напоролся. — Ростовский обхватил голову ладонями и некоторое время сидел не двигаясь. — Пока нас здесь не накрыли — уходить надо! Уходить, Студент, трэба. Красюк и прочие там на первом же допросе расколются, как спелые тыквы.

В сенях послышался шум. Атаман вскочил, выхватил маузер.

Вошел Курчавый. Он с другой группой Ростовского ходил на ограбление ювелирного магазина и был удачливее Змея, у него все обошлось, как нельзя лучше, пофартило, что надо.

Остаток ночи, валяясь без сна в кровати, Ростовский провел в раздумьях. Он снова и снова перебирал в памяти всех взятых на мельнице… Их было девять, Змей — десятый. «Он и был предателем!», — решил Ростовский.

За год существования этой «малины» подобных провалов не бывало. А новый помощничек всего две недели в штаб-квартире, и уже два провала.

Спозаранок, вызвав Курчавого, Ростовский распорядился:

— Всех ко мне!

Когда спальня заполнилась обитателями дома, хмуро и отрывисто стал отдавать приказания:

— Все лишнее — сжечь. Чтоб и следа не осталось от нашего здесь пребывания. И поспешите с этим — вот-вот сюда нагрянет ЧК. Через полчаса всем быть готовым к уходу на запасную штаб-квартиру. С сей минуты эта ликвидируется и пароль меняется, запомните новый: «Комната для семейных у вас не сдается?», отзыв: «Для семейных нет. Одного постояльца возьмем». Адрес квартиры — Малиновая улица, двадцать. Там живет надежный человек. Уходить будем по одному. Курчавый растолкует, как туда пробраться. Последними уйдем мы со Студентом. Уяснили? Действуйте!

Поднялась суматошная возня. Курчавый суетился больше всех: придирчиво осматривал все кругом, заглядывал в каждый угол, под каждый топчан, каждую скамью, велел подобрать каждый окурок, чтоб не оставалось и малых улик. Два ящика с патронами и винтовками Ростовский распорядился припрятать в лесу — скоро они понадобятся.

Ранним утром после бессонной ночи, перебравшись на новую штаб-квартиру, Студент сказал Гирышу, что уходит, быстро стал одеваться. Не успел он накинуть шинель, как появился Ростовский.

— Уходишь, значит? Что ж, у тебя своя дорога, ты теперь сам себе голова, не то что я, грешный, который за всю эту кодлу в ответе. Об одном тебя прошу — не говори Удалому о провале на мельнице, я сам доложу ему чуток позже. Когда сюда обратно думаешь?

— Сегодня ночью предполагаю быть.

— Буду ждать. Обмозговать с тобой кое-что надо.

В доме у епископа Студент-Иероним сменил шинель на теплое пальто, старую шапку — на каракулевую, дождавшись старосту с кошевкой и попрощавшись с хозяевами, отправился в Ильинский приход.

Проезжая по центральной части города, попросил остановиться неподалеку от типографии:

— Филипп Мокеевич, подождите меня здесь, я скоро вернусь.

Но Удалой задержал его на целый час, дотошно расспрашивая о каждом шаге, о каждой детали в акции по выявлению драгоценностей. Он долго рассматривал дорогой крест, подаренный Егорием. Особенно заинтересовался готовностью епископа сотрудничать с максималистами. Попросил Иеронима, чтобы тот подготовил Егория к встрече с ним, Удалым, как с одним из руководителей этой партии. О том, что Иеронима задерживали чекисты, Удалой не знал. Не знал и о провале на мельнице…

XIII

Ростовский все больше склонялся к убеждению, что именно Змей предал девятерых его «братишек». Проводив Студента, он сразу вызвал к себе Змея:

— Если до завтра не назовешь мне предателя — каюк тебе. Будем судить тебя на большом сходе, на кругу по всей строгости. Какой приговор будет, могу сказать заранее — перо в бок или пуля в затылок. Это я к тому, чтобы недомолвок между нами не было. Не хотел держаться за гриву — за хвост не удержишься. И не вздумай скрыться — пришьют на месте, об этом я попрошу моих хлопцев позаботиться, пока меня здесь не будет. За себя оставляю Курчавого, любое его слово, чтоб ты знал, для тебя — закон.

Всю дорогу до типографии моряк продумывал, как половчее оправдаться перед Удалым, хотя и не чувствовал за собой прямой вины. Как бы там ни было, а отвечать за все придется ему, с него одного спросится за провал. Вроде бы даже что-то придумалось более или менее подходящее. Но когда вошел к бухгалтеру и столкнулся с холодным, требовательным взглядом Удалого, все подготовленные слова улетучились вмиг, горло перехватило, и Ростовский сипловато выдавил: