Без права на ошибку

Собственно, ответ был очевиден. Для успешного проведения любой операции нужна информация. А информацию в данном конкретном случае можно достать только из человека. Причем не из рядового бойца – тут нужен кто-то из командования, близкий к верхушке группировки, имеющий допуск. Как минимум командир бригады, офицер уровня Хасана или того же Твердохлеба. А как их взять?.. Как вычислить? Опять же ответ очевиден – необходима плотная работа в той местности, где базируется Братство. Тогда и результаты появятся. И да… где же найти этого гребаного Ботаника с его сывороткой?! Или для получения информации опять по старинке придется работать, уши резать и яйца рвать?..

Еще один вопрос, который требовал решения, – люди. Буде придется устраивать силовую акцию, – а такой вариант Добрынин не исключал – вдвоем они не справятся. Нужен сработавшийся отряд. И хотя такой отряд уже был у него под рукой – ребята из разных общин, углядевшие в нем своего командира и вошедшие в группу, – но согласятся ли они на долгий выход далеко-далеко за пределы Пензы? Это во-первых. А во-вторых, все ж этих четырнадцати человек было маловато. Как минимум десяток бы еще…

Этот десяток он решил добрать в поселке. Зачем далеко ходить, если есть молодежь, которую тренируешь уже второй год? Однако здесь все упиралось в Мамонова. Чтобы увести пацанов, нужно было его разрешение. А получить его… разве что-то очень ценное взамен пообещать, да и то еще не факт. Впрочем, были у Добрынина наметки, как решить эту проблему и помочь ему в этом должен был Хруст.

С Олегом у них было полное согласие и взаимопонимание. Поначалу, когда Добрынин только появился в поселке и, благодаря своим знаниям и умениям, стремительно пошел в рост, Хруст, увидев в нем претендента на свое место начальника охраны, предпринял, было, некие действия по упрочнению своего положения и расшатыванию положения конкурента. Но затем, уяснив, что пришельцу его место нужно, как собаке пятая нога, сменил гнев на милость. К тому же Добрынин, не особо любивший всякие закулисные интриги, вызвал его как-то на откровенный разговор. Посидели, потрындели, выпили – Хруст употреблял настойку местной самогонщицы, бабки Марьи, Добрынин хлебал чаёк – и пришли к тому, что делить им, в общем то, нечего. Как говорится, одно дело делаем. А впоследствии, убедившись, что Добрынин свое слово держит твердо и даже более того, частенько вторит ему на собраниях администрации, присоединяясь в важных решениях, Олег и вовсе подобрел настолько, что записал сталкера чуть ли не в закадычные дружбаны.

Как планировал – так и вышло. Хруст давно уже говорил, что для эффективной тренировки молодежи нужен полевой выход. Причем не вот там, на сутки-двое – такие выходы время от времени уже практиковались, – но выход, длинной в пару недель, а то и месяц. И здесь, спевшись с инструктором по боевой, они и надавили разом на Мамонова.

Получилось неплохо – Добрынин и не ожидал, что глава общины согласится почти без сопротивления. Впрочем, внешних угроз поселку, вроде бы, не наблюдалось, дружба с вояками росла и крепла, киловатты шли исправно, люди не жаловались, а всякожды старались превознести и уже подарили тот самый стол-аэродром – и Владимир Николаевич счел выход возможным. Тем более что и ратуют за него оба силовика сразу. И единственной его просьбой было: «Ну ты это… будем говорить… притащи оттуда чего-нибудь полезное-то, не просто ж так вхолостую ходить». Крепкий хозяйственник сидел в Мамонове цепко и при каждом удобном моменте напоминал о себе.

Официально озвученной целью путешествия был, во-первых, долгий рейд и обкатка молодежи в нем – а значит и возможные боестолкновения; а во-вторых – внешняя разведка и налаживание торговых отношений. Неофициальной, с подачи Мамонова, – натырить добра. Почему именно Казахстан и почему именно Атырау – никто даже не спросил, а сам Добрынин, естественно, распространяться об этом не стал. Причин можно было назвать достаточно: от, якобы, информации об имеющемся там хабаре до пальца, наугад упершегося в этот пункт на карте при выборе места назначения. В любом случае это было хрен знает как далеко, у черта на куличках, и Мамонов, заваленный повседневными заботами, даже и помыслить не мог, что этот выход мог хоть как-то отразиться на общине.

А меж тем – очень даже мог. Братство не простило бы, и потому Добрынин предпринял некие процедуры для сокрытия истины: свинтил регистрационные знаки, по какому-то недоразумению еще болтающиеся на технике, наметив себе заменить их на знаки любой другой области, и, немного помозговав, придумал легенду.