Без права на ошибку

Тактика «минной войны» опять дала свои плоды. За август они снова сделали три каравана. Первый был загружен бытовухой – сигареты, предметы гигиены и обихода, кухонная утварь. Второй – ЗИПом к технике, что было весьма ценно. С этого каравана удалось подлечить стальных коней, составить некий оперативный склад запчастей, и даже запастись вторым комплектом колес к «Тайфуну». А третий, самый маленький – минометами и выстрелами к ним. В основном тут были носимые минометы калибра 82-мм, типа «Поднос», но нашлось и несколько буксируемых «Саней» и даже один автоматический «Василек». И кроме того, здесь Добрынин впервые увидел бесшумный миномет 2Б25 «Галл», созданный незадолго до Начала специально для спецподразделений. Их было немного, всего десять штук, но грамотно применение даже этих десяти минометов могло очень сильно навредить противнику. Впрочем, применять их пока было негде и некому, ведь никто из группы никогда не сталкивался с таким вооружением, и потому весь груз уложили в очередной схрон в очередной деревушке. До лучших времен, которые, по прикидкам Добрынина, должны были наступить довольно скоро.

На этом белая полоса снова закончилась. Спецы Братства не даром ели свой хлеб и отреагировали уже в конце месяца. Теперь перед головной машиной обязательно двигался танк с минным тралом, который и обезвреживал мину. Трал, по всей видимости, предназначался не только для мин нажимного действия, но и тех же ТМ-72, реагирующих на магнитное поле техники, или мин с сейсмическим датчиком. Да и черт знает еще каких… Уж наверняка инженерная служба знала в минно-взрывном деле побольше, чем все ДШГ вместе взятое. И хотя такая схема замедляла скорость передвижения караванов в разы – все же лучше медленно ехать, но в итоге приехать. Да и введение в состав каждой колонны танка выводило ее боеспособность на новые уровни, недоступные для диверсантов.

И Добрынин вынужден был отказаться от партизанских действий против караванов. И без того уже, если подытожить, за сезон отработали десяток, шесть из которых дали очень солидный хабар. Может быть они и не заблокировали торговую деятельность Братства, но доставили вполне ощутимые проблемы. И Данил надеялся, что эти проблемы отвлекут Верховного от мыслей о северном комбинате и Убежище.

Оставив в покое караваны – нельзя было оставлять в покое группировку. ДШГ переключилось на «рельсовую войну». Бронепоезд – тот же торговый караван, только вооруженный в разы мощнее и перевозящий гораздо большие грузы. И вполне логично, что диверсии на железной дороге должны причинять группировке огромный урон… Обе многострадальные железнодорожные ветки – что в сторону Астрахани, что в Актобе – снова были порваны во множестве мест. Опыт прошлого года показывал, что таким образом обеспечивалось снижение интенсивности движения, а то и полное его прекращение до зимы, пока ДШГ не уходила из региона. За зиму ветки восстанавливались, и с весны нужно было снова наведываться в гости. Однако в этот раз подрывы ни привели к желаемому результату – бронесоставы продолжали движение. Не понимая, почему исправно служившая ранее тактика не приносит теперь должного эффекта, Добрынин, проведя очередную акцию, не ушел, а остался вблизи места диверсии, отодвинувшись в степь и организовав наблюдение. На пятый день ожидания появился бронепоезд – и тогда все сразу же встало на свои места. Подрыв двухсотграммовой тротиловой шашки выбивал из рельсы кусок длинной до сорока сантиметров. Четырехсотграммовой – около метра. Чтобы поднять в воздух насыпь требовалось уже в десятки раз больше, от пятидесяти до ста, а то и более, килограммов. Но расход такого объема взрывчатки Добрынин просто не мог себе позволить. А с вырванными кусками Братство научилось справляться очень быстро и просто. С инженерной платформы, идущей впереди поезда, снималась краном платформа-мостик, крепилась на место разрыва, состав проходил – и замыкающая платформа загружала его обратно. Более того, спустя час к месту разрыва подходил инженерный поезд и восстанавливал нитку буквально за два-три часа. Все затраченные усилия и десятки килограммов использованного тротила были напрасны. Стало понятно – в «рельсовой войне» они проиграли.

Впрочем, в общем и целом сезон выдался удачный. В конце сентября, распрощавшись с летучей группой, оказавшей немалую помощь, диверсанты повернули домой. Пожалуй, это был самый длинный выход за все время деятельности Добрынина. Апрель – сентябрь, полгода. Повоевали достаточно, пора и честь знать.

Обошли схроны, заполнили хабаром под завязку пять тягачей, забрали восемь цистерн. Два тягача плюс две цистерны предназначались для общины и Мамонова, два тягача – для дележа между бойцами группы. И еще две Добрынин забирал себе. Конечно же забирал и сами машины – дармового груза будет достаточно, а ему еще гараж Нового Убежища забивать. Оставшиеся две цистерны и машина, груженная полностью средствами РХБЗ, где имелось немалое количество демронов, предназначалась генералу. За этот подарок Добрынин рассчитывал на кое-какую помощь…