Без переводчика

Однако, чтобы узнать город, этого мало. Давайте войдем в Будапешт вместе с Шандором Петефи!

Представьте себе юношу с дорожной сумкой на спине, худого, длинноногого, с шапкой черных волнистых волос. Живое лицо с тонкими чертами, пристальный, прямой взгляд узких глаз. Что он привез в Пешт? Ломоть хлеба, тетрадь со стихами и надежды. Антал Гидаш в своей книге «Шандор Петефи» приводит такие строки из записок поэта: «После мучительного путешествия я через неделю добрался до Пешта. Не знал, к кому обратиться. Никто на меня не обращал внимания, никому дела не было до бедного, оборванного бродячего актера. Я дошел уже до последней грани, и тут меня обуяла отчаянная храбрость: я отправился к одному из величайших людей Венгрии с таким чувством, с каким игрок ставит на карту свои последние деньги: жизнь или смерть…»

Петефи решил пойти к поэту Михаю Верешмарти, чьи строки твердила наизусть пылкая молодежь.

Сегодня в центре Будапешта мы любуемся памятником Верешмарти, высеченным из белого мрамора. На зиму его закрывают, поэтому мрамор всегда чист, свеж, как память о славном поэте, который проложил дорогу для Петефи.

И вот в одном из толстостенных, похожих на сундуки домов Пешта — теперь уже не узнать, в каком именно, — Петефи в дружеском кругу читает свои стихи. На нем одежда, взятая напрокат, и хозяин костюма в самый разгар вечеринки требует его обратно, но Петефи счастлив. Верешмарти поддержал его. Стихи будут напечатаны. На издание книги уже собраны деньги…

Прошло всего четыре года, и Петефи — владыка сердец, один из вождей Венгерской революции.

Памятник Петефи, мост Петефи. Трудно перечислить все, что носит в столице имя Петефи или каким-либо образом связано с ним. Разве можно, например, пройти мимо Национального музея и не вспомнить Петефи, читавшего здесь, на Гранитной лестнице, в бурные мартовские дни 1848 года перед толпой свою «Национальную песню»:

Встань, мадьяр! Зовет отчизна!
Выбирай, пока не поздно,
Примириться с рабской долей
Или быть на вольной воле?
Богом венгров поклянемся
Навсегда —
Никогда не быть рабами.
Никогда!

Вывеска «Пильвакс» над входом в кафе опять напоминает о Петефи и о его друзьях. В их числе был задумчивый Янош Арань, с которым так любил беседовать Петефи и за чашкой кофе, и в письмах.

«Что правдиво, то естественно, что естественно, то и хорошо, а следовательно, и красиво, — вот моя эстетика», — писал Петефи другу.

Янош Арань — автор баллад и исторических повестей в стихах. Это он поведал про короля, созвавшего к себе народных певцов. Им приказано было услаждать короля, льстить ему, а они воспротивились. Пятьсот певцов пошли на костер. Ни один не спел того, что угодно было королю…

Если мы отправимся вслед за Аранем, он приведет нас на свое излюбленное место — остров Маргит, который зеленеет посреди Дуная. Там, в стороне от пляжей, бассейнов и горячих источников, в тиши парка, стоят рядом, как братья-богатыри, семь дубов Араня. Да, семь братьев — так и назвал их поэт, часто сидевший здесь с пером в руке.

Здесь мой кров зеленый,
Здесь моя скамья.
Улиц истомленных
Зной оставил я.

Поэты последующих поколений покажут нам рабочий район Уйпешт, остров Чепель — главный очаг венгерской индустрии. Мы еще побываем там.

По всей стране могут нас провести поэты. Бунтарская поэзия Венгрии, выросшая в неволе, всегда двигалась в авангарде, часто обгоняя тяжелую артиллерию — прозу. Какой венгерский юноша не пишет стихов? Венгрию по праву можно назвать страной поэтов, а Будапешт — их столицей.

Остров горячих источников

Раз уж мы, шагая вслед за поэтом, попали на остров Маргит, так побудем тут, оглянемся вокруг.

Что и говорить, чудесный подарок сделал Дунай столице! Разделившись на два рукава, вложил в Будапешт, в самый центр его, зеленое сердце. Сходишь с моста, ступившего на остров одной своей опорой, — и полог листвы отделяет тебя от потока машин, от городской летней духоты.

Посидев у дубов Араня, можно погулять по парку, поискать камни монастыря, в котором некогда молилась Маргарита, или по-венгерски Маргит, дочь короля Белы. Тогда страну грабили и жгли татары. Король, призывая на помощь господа, отдал ему в жертву дочь — велел ей постричься в монахини.

Впрочем, в парке есть памятник прошлого более интересный, чем замшелая кладка, — это музыкальный фонтан, копия знаменитого фонтана Петера Бодора.

Бодор был самоучкой. Пяти лет он уже поражал соседей удивительными игрушками-самоделками. В начале прошлого века он построил в родном городе Марошва-шархей фонтан с музыкальным механизмом, который действовал под напором воды. В дни восстания 1848 года фонтан венгерского Кулибина подавал сигналы окрестным деревням.