Без памяти (СИ)

— Холосо, — едва внятно произносит Аарон, глядя на меня своими глазами серебристого цвета, который явно позаимствовал в генетическом коде отца. Кажется, Аарон вырастет копией Леона, и будет походить на него также, как я на свою маму.

— Мы сегодня едем отдыхать. Надо разбудить Эми, пойдем ее будить?

Внезапно, мое сердце уходит в пятки. На затылке ощущаю чей-то знакомый взгляд. Следом идет запах его парфюма и кожи. А потом — ощущение тепла мужа, отзывающимся в моем теле покалываниями и горячими вибрациями. Обвивая ладони вокруг моей талии, Леон вкрадчиво шепчет:

— Кажется, я пришел вовремя. А то ты одна не справишься со сборами двоих, — слегка оправдывается муж. — Эмили я разбужу, детка.

— Она папина дочка, — усмехаюсь я, с нежностью наблюдая за тем, как мой красавец — муж, подходит к кроватке дочери. Даже моргать иногда приходится, чтобы убедиться в том, что это не сон. Безупречная картинка из моих мечт — а главное, она правдива, и не является просто картинкой.

Леон замечательный отец. Я даже представить себе не могла, насколько сильно мужчина может любить своих детей. Когда любовь проявляет женщина — это кажется нормой, стандартом, и не вызывает удивления. Но мужчина, проявляющий нежность к своим детям — это особый вид удовольствия, на который я готова смотреть вечно.

И пусть не все так идеально, ведь у нас тоже бывают трудности. Но я точно знаю и чувствую, что дети — которых я подарила Леону уже в очень зрелом возрасте, ценны. Он порой чахнет над их кроватками, как кощей над сокровенным златом, просто глядя на то, как они спят.

Вот и сейчас, он прижимает Эмили к себе с таким выражением лица, словно она — самая большая драгоценность на свете.

— Девочка моя, пора просыпаться. Мы полетим туда, где тебе очень понравится.

— И увидим черепашек? — тихо хныкая, интересуется спросонья Эми.

— Целую стаю, — касаясь носом ее носа, мягко обещает Леон.

Наш частный джет летит над землей, турбинные двигатели завывают, но я не спешу надевать наушники, вдоволь наслаждаясь звуками своего первого полета за последние три года.

— Волнуешься? — Леон замечает, что я нервно заламываю пальцы, и поддевая подбородок, обращает мой взор к себе. Серебристая гладь его глаз действует на меня, как успокоительное. Он мой опиум по венам. В его взгляде всегда царит стальная уверенность.

— Если честно, то да, — выдыхаю я, ощущая, как его палец скользит по моему подбородку. Он ласкает меня костяшкой указательного, словно кошку под мордочкой, и я едва сдерживаюсь от желания замурчать в голос. — Мы не покидали границ Новой Зеландии три с половиной года. Я правда, боюсь. Вдруг нас кто-то найдет? Поймает? Увидит? Узнает, что мы живы? Отследит?!

— Все будет хорошо, Тея. Достаточно прошло времени, чтобы все улеглось. Новый Апексар отлично справляется со своими обязанностями и сохраняет порядок. Я и не думал, что твой дядя так отлично справится с тем постом, ради которого, я шел по головам. Дилану он достался легко, и возможно, в этом и есть его секрет. Для него это — бремя, большая ответственность, а не голодная власть. Корона ему не жмет, а придает сил. Что касается нас… легенда о нашей смерти весьма правдоподобна, нас не ищут, Тея. А даже если это так, то моя охрана отследит любое покушение на нашу приватную жизнь.

— Я за детей переживаю, Леон. Хочу, чтобы их детство было по-настоящему счастливым. Таким, какого никогда не было у меня, — ком в горле мешает дышать, приходится проморгать слезы.

— Так и есть, Тея. Но мы не можем прятаться вечно. Я знаю, как ты любишь смотреть мир. Я хочу подарить его тебе и нашим детям. Три года тишины были необходимы, поскольку они у нас были совсем маленькими. Сейчас, все изменилось. Я и сам чувствую, что засиделся. Не могу писать картины, пока не увижу свою жену в лучших купальниках из ее коллекции на белоснежном пляже, — понижая голос до интимного тона, рычит в мои раскрытые губы Леон.

— Так соскучилась по такому твоему тону, — одобряю я, медленно поглаживая его бедро. — Надеюсь, две няни от Эльзы и Драгона справятся со всеми нашими детьми. Потому что я планирую затрахать тебя так, будто я ни разу не мамочка двух ангелочков, — игриво шучу я, поднимая ладонь выше — к его члену, который намереваюсь погладить через брюки, расстегнуть молнию и добраться до боксеров.

Хорошо, что мы сейчас в приватной кабинке джета. Дети спят в специальных кроватях для полета в другой кабинке. И несмотря на то, что в их пространстве стоит «белый шум», кричать мне не стоит. А так хочется, оседлать своего мужа, объездить, покричать и постонать ему в ухо. Так, чтобы стюардессы и пилоты слышали. Так, чтобы эти длинноногие сучки наконец, перестали смотреть на Леона, как на кусок вкуснейшего швейцарского шоколада. Судя по его плутоватому взгляду — он тоже очень этого хочет.

Облизываю губы, вспоминая, что забыла надеть трусики под длинное платье. Ага, «забыла». Но мне простительно — сегодня первый день моего медового месяца.

— Как тогда? — низким тембром отзывается Лео.