Без опыта замужества

Склонив голову, Лина заглянула в недра своей сумки, больше похожей на хозяйственную кошелку, чем на приятный дамский аксессуар. И тут же чуть не тюкнулась лбом в спинку переднего сиденья — маршрутка, взвизгнув, резко остановилась.

— Э! Полегче! Не дрова везешь! — недовольно проворчал сзади крепкий прокуренный мужской голос.

— Видишь, человек стоит, голосует, всем ехать надо… — негромко пробурчал водитель, открывая дверь, — ты сел и едешь, и другим ехать дай…

В салон, согнувшись в три погибели, неловко вошел высокий мужчина, огляделся растерянно. Даже, можно сказать, слишком растерянно. Шагнув вперед, плюхнулся на сиденье рядом с Линой, спросил тихо:

— Я до Пушкинской доберусь, как вы думаете?

— Да, конечно, через пять остановок будет Пушкинская, — вежливо кивнула Лина, снова предприняв попытку разыскать в сумке несчастную шоколадку.

— Хорошо… — отчего-то тяжело вздохнул мужчина, неловко повозившись на сиденье.

Мужчина этот вообще был какой-то странный. Нет, внешне с ним все было в порядке, конечно. Даже слишком в порядке. Неброский, но очень дорогой костюм, присутствие явной ухоженности на лице, несколько салонной даже. И — запах! Умопомрачительный запах дорогого одеколона, показавшийся нагло чужеродным в замызганном салоне маршрутки. Запах моментально окутал все пространство, и до водителя, наверное, доплыл, судя по его раздраженному оклику:

— Вновь вошедших прошу заплатить за проезд!

— А сколько стоит проезд? — снова наклонился мужчина к уху Лины.

— Двадцать рублей.

— Ага. Двадцать рублей. А что со мной будет, если у меня нет на данный момент двадцати рублей?

— Прошу вновь вошедших передать за проезд! — уже более раздраженно проскрипел водитель. — Что за дела, в самом деле? Мужик, ты платить будешь? Или плати, или выходи!

— Вы меня извините, дорогой, но так получилось, что у меня денег с собой нет… — вытянув шею, громко проговорил в напряженную спину водителя странный «вновь вошедший». — Так уж получилось, извините.

— Ни фига себе! — хрипло заржал сзади молодой голос. — На фирменный костюмчик да на бабские духи, стало быть, есть деньги, а за проезд заплатить — нету?

— Понимаете, у меня сейчас машину угнали… — чуть повернул назад голову мужчина и улыбнулся так, будто сообщил о чем-то очень забавном, — а там все было, и деньги, и телефон. Заскочил к приятелю, машину у подъезда оставил, а приятеля дома не оказалось. Вышел — и машины нет. Гол как сокол. Просил у прохожих телефон позвонить — не дали. Не пешком же мне идти, а? Что делать-то было?

— Так голоснул бы, до дома доехал да рассчитался! — злобно присоветовал уже другой голос, старческий.

— Так я и голоснул… Вы и остановились… Я и сам не знаю, зачем я к вам сел. От огорчения, наверное. Вы правы, надо было такси дождаться.

— Ну ты! Платить за проезд будешь или нет? Или плати, или проваливай! Я сейчас машину остановлю! — грозно предупредил водитель, и впрямь сбрасывая скорость и норовя подъехать к тротуарной бровке.

— Что ж делать, придется проваливать… — вздохнул странный пассажир, снова весело улыбнувшись, — чего ж вы такие злые-то, люди? Добрее друг к другу надо быть. Добрее.

— А ты в другой раз держи в дорогом пиджаке пару червонцев, мужик! — снова весело заржал молодой голос. — Мы здесь люди простые, мы машин не имеем, зато два червонца на маршрутку заработали! А ты давай, пешком потопай, тебе полезно будет!

— Да уж… Наши люди в булочную на такси не ездят… — насмешливо, но вроде как и совсем не обидно проговорил пассажир, поднимаясь с места. — Счастливого вам пути, граждане…

— Постойте! Постойте, мужчина! Сядьте, я за вас заплачу!

Черт его знает, почему Лине такая простая мысль сразу не пришла в голову! Подумаешь, двадцать рублей, делов-то. Наверное, запах дорогого одеколона ее обворожил. Быстро вытянув из удачно подвернувшегося под руку кошелька две десятки, она протянула их впереди сидящим пассажирам:

— Передайте за проезд, пожалуйста!

— Эх, повезло тебе, мужик! — никак не мог успокоиться обладатель наглого молодого голоса. — Ишь, на благородную дамочку нарвался! А то бы прошелся пару километров вприсядочку да в дорогих ботиночках, а?

Водитель, раздраженно цапнув свои законные десятирублевки, живенько отрулил от тротуара, ворча что-то себе под нос. Наверное, тоже про присядочку и про дорогие ботиночки.

Снова склонившись к Лининому уху, странный пассажир произнес уже без прежней насмешливости:

— Ну что вы… Не стоило, наверное. Я бы вышел, такси поймал. Теперь даже и неловко как-то. Ни разу в жизни за меня женщина не платила, альфонсом себя чувствую.

— Да бросьте! — легко отмахнулась от него Лина. — Мелочи какие!

— Ну, это как посмотреть… Вам, может, и мелочи. А вдруг для меня это принципиально?

— Чего — принципиально? Двадцать рублей? Не смешите. Скажите мне «спасибо», и хватит.

— Ах да… Спасибо, конечно. Только «спасибом» принципы не накормишь. А вдруг они меня грызть начнут, а? Ущемленные-то принципы?