Без обратного адреса

Вот в этом-то дело. Если в конце месяца сальдо положительное, вообще не о чем больше думать. Можно не оплачивать сверхурочные, считать нормой шестнадцатичасовой рабочий день и брать людей только на временную работу, чтобы платить им только три четверти того, что они зарабатывают. Все можно и все хорошо, если это для денег. Вот Мигель их и наживал. За его, Рекены, счет.

Информатика – разветвленная область. Как и в хирургии, там нельзя быть «хирургом вообще», а можно быть специалистом по «Автокаду», или дизайнером сайтов, или администратором сетей – порой сложнейших, объединяющих целые регионы планеты. Рекена вынужден был соглашаться на самые примитивные заказы, а почему? Ради денег. Он снимал квартирку, где протекал потолок и в дождь надо было подставлять тазики, а почему? Из-за скромной арендной платы.

Он вышел из здания конторы, попрощавшись с охранником, который в последний раз обшарил его рюкзак.

Стоимость парковки выросла с семи до одиннадцати евро. Рекена выписал счет в конторе, хотя выколотить деньги из Мигеля представлялось задачей невыполнимой – он зажимал служащим кислород везде, где только мог. Заслуженный «Форд» еще разок напрягся, всхрапнул и вывез Рекену со стоянки, несмотря на груз своих двухсот сорока тысяч километров на горбу. Не заехать ли по дороге домой в круглосуточный китайский ресторанчик? Или Фран купил чего-нибудь на ужин? Нет, он же повел подружку в кино. Он, Рекена, два года подряд видит только работу и автомобиль, и никаких подружек, а Фран – прямиком из мира наркоманов – за два дня обрел невесту.

Нет, надо что-то делать со своей жизнью. Ему уже двадцать девять, пора браться за ум. Если так будет продолжаться и впредь, он подохнет в своем углу, одинокий и нищий, как крыса. Ему нужно время, чтобы жить. Читать, бегать, выходить гулять с девушками, заниматься любовью. В кино пойти, как Фран.

Он не мог плыть против мощного течения общественных требований. Иметь дом и работу – это, видимо, неизбежно. Но необходимо найти компромисс: не плыть против, а поднырнуть поближе к берегу и посмотреть, что удастся там сделать.

Пока Рекена размышлял о своем будущем, какой-то таксист выскочил перед ним на встречную полосу. Рекена резко выкрутил руль, избегая аварии. Следствием, если не считать оскорблений и гудков других водителей, стало столкновение его несчастного автомобиля с бетонным ограждением туннеля.

Отойдя от удара, Рекена поставил машину на аварийку и вышел посмотреть на результат. Ни один из проносившихся мимо него по шоссе даже и не подумал остановиться. Ну, это само собой. Правое крыло и дверца помялись. По всей длине машины тянулись глубокие царапины. На бетоне тоже остались следы. Рекена пнул ногой бетон, посылая таксисту и его матери самые разнообразные пожелания. Страховки не хватит на починку. Такси, которое спровоцировало его на резкий неожиданный поворот, сейчас уже в центре, а водитель, улыбаясь, получает щедрые чаевые от клиента.

И тут, чтобы достойно завершить день, появилась, сверкая сигнальными огнями, полицейская машина. Патрульные потребовали объяснений, и Рекена предоставил их со всеми подробностями.

– Можете подробнее описать такси?

– Белое, с красной полосой, за рулем сукин сын.

У Рекены взяли все его данные и сказали, что есть возможность получить государственную помощь, которая возместит часть расходов на ремонт. Если он докажет свою невиновность.

Рекена снова сел за руль и поехал домой. Надо же, думал он, казалось бы, человек на самом дне и дальше падать некуда. Есть куда. Всегда есть куда падать еще глубже.

Будильник зазвонил, как всегда, без четверти восемь. Рекена выключил его, не открывая глаз, привычным движением руки. Потом открыл глаза и смотрел на мигающие две точки между цифрами на табло до тех пор, пока не высветилось семь пятьдесят две. Рывком сбросил с себя одеяло и сел в постели, тупо глядя на стену. Больше всего на свете ему хотелось сейчас лечь обратно, под теплое одеяло, расслабить мышцы и провалиться в сон. Но перед ним маячила перспектива пятнадцати часов работы до того, как прийти домой, быстренько что-то съесть, сидя на табуретке в кухне, и лечь под это же одеяло. К тому времени холодное.

Рекена сидел и искал хоть какую-нибудь причину, кроме денег, чтобы встать и идти на работу. Он ее не находил. Не было никакой причины тащить себя из-под одеяла, бриться, принимать душ, одеваться, добираться до центрального офиса, где Мигель назначит ему очередную контору, которой надо обеспечить компьютерную сеть. Причины не находилось, желания не было совсем. И это не походило на то, что было в его жизни раньше – на детские капризы и страхи, когда не хочется идти на контрольную по математике, или на подростковую лень, когда трудно встать после гулянья с друзьями за полночь. Это было осознанное и выстраданное нежелание зрелого человека идти туда, где его эксплуатируют. Ну, что такого с ним сделают в «Арт-Нет»? Уволят? Давно назрело.