Без обратного адреса

– Да, обязательно.

Или этот человек никакой не Томас Мауд, или у него нервы из легированной стали. Когда прозвучало название книги, у него ни один мускул не дрогнул. Строгает и строгает. Давид решил еще поднажать, чтобы посмотреть на реакцию.

– С этим писателем вообще все интересно. Никто толком не знает, кто он такой. Пишет под псевдонимом и решительно отказывается назвать себя публике. Может, боится назойливых поклонников. Интервью никому в жизни не давал, а премии, которые ему присуждали, лежат нетронутые.

– Надо же!

– Я считаю, он прав. Очень разумное решение. Даже если не иметь в виду настырных обожателей Толкина, которые так ему докучали, или покушение на Жюля Верна…

– А что было с Верном? – впервые проявил интерес к разговору Эстебан.

– Один неуравновешенный тип стрелял в него и попал в ногу. Таким образом он протестовал против того, что Жюля Верна не избрали во Французскую академию.

– Сколько, однако, на свете сумасшедших.

– Вот именно! Я понимаю Томаса Мауда и уважаю его решение избегать внимания публики. Если кто-то преуспел в своем деле – неужели это причина лишать человека законного права на частную жизнь? Особенно когда речь идет о писателе, который остро нуждается в анонимности просто для того, чтобы иметь возможность наблюдать жизнь такой, какая она есть. Я на его стороне. Будь это в моей власти, я бы защищал его всеми средствами от нашей агрессивной публичной жизни.

– Я тоже, – произнес Эстебан. – Каждый имеет право жить так, как хочет, и этот человек имеет полное право на инкогнито.

Давид почувствовал, что изнемогает. Он уже пробовал вести подобные разговоры, и они ничего не дали. Но на сей раз твердо рассчитывал на успех! Думал сыграть с Эстебаном в кошки-мышки, а получилась игра двух равных по величине котов, и каждый успешно ускользал от другого. Тогда Давид решил разыграть последнюю карту. К ней он прибегал, когда уже не оставалось никаких других средств, истощался запас его ловушек, обманов, провокаций, засад, хитростей. Этим средством была искренность.

– Эстебан, я тебе откроюсь. Никакой я не программист из Вальядолида, извини, я тогда солгал. Работаю редактором в мадридском издательстве «Коан». То есть правлю рукописи авторов и помогаю им всем, чем могу. Приходится много ездить, это осложняет мои отношения с женой. Сильвия предпочла бы, чтобы мы больше времени проводили вместе.

Среди авторов нашего издательства есть один, которого не сравнишь с другими, наша гордость и основной источник дохода. Это автор «Шага винта» – я говорил тебе сейчас именно об этой книге. Он называет себя Томасом Маудом. Эстебан, то, что я скажу сейчас, может подвести меня под приговор суда – я дал подписку о неразглашении сведений и сейчас нарушаю договор с издательством о конфиденциальности. Кроме того, я обещал хранить секрет лично владельцу издательства. Говорю это не для того, чтобы произвести впечатление, а чтобы ты понял, как я тебе доверяю. Жена рассердилась и уехала, выяснив, что я ее обманул: приехал с ней в Бредагос не в отпуск, как она думала, а по делу. Мне дали срочное и очень важное для издательства задание – найти Томаса Мауда. Несколько лет назад в руки Коана попала рукопись в шестьсот страниц под названием «Шаг винта», подписанная псевдонимом: Томас Мауд. И никаких других данных об авторе при рукописи не было. Зато имелось письмо с номером счета, на него надо было перевести авторский гонорар в случае публикации.

Это была первая часть саги, она побила все мировые рекорды по продажам и переводам. И никто до сих пор не знает, кто ее автор, включая издательство. Мы провели небольшое расследование и узнали, что живет он у вас в Бредагосе, во всяком случае, именно отсюда он посылал в Мадрид свои рукописи. Мне поручили найти Томаса Мауда, понять, почему он перестал писать или посылать нам следующие части саги, а главное – убедить закончить роман. Мне даны самые широкие полномочия: я могу предлагать любые суммы гонорара, принимать любые условия, какие захочет выставить нам автор «Винта». Если пожелает, его анонимность будет неукоснительно соблюдаться. Мы ни в чем не намерены противоречить Томасу Мауду. Лично я готов сделать вообще все, что он пожелает. Потребует, чтобы я прыгал на одной ножке, – запрыгаю.

А знаешь, Эстебан, почему? Литература тут ни при чем. Я хочу как можно скорее покончить с этим делом, вернуться в Мадрид и убедить Сильвию, что мы можем быть счастливы вместе. Так вот, я тебя прямо спрашиваю: ты посылал в «Коан» серию романов «Шаг винта» под именем Томаса Мауда? Прошу, не торопись с ответом, подумай. От него зависит мое будущее, и личное, и профессиональное.

Эстебан слушал Давида так внимательно, что даже перестал строгать деревянную фигурку. Медленно провел ладонью по седеющей бороде, поправил указательным пальцем очки, откинул волосы со лба назад.

– Жаль тебя огорчать, Давид, но это не я.