Без маски

С величайшим прискорбием сообщаю тебе, что Мэри отправилась в край вечного упокоения. Вероятно, она заразилась оспой на корабле, доставившем ее в Англию. Очень жаль, что морские суда являются постоянным источником опасной заразы, но я ничего не могу с этим поделать.

Я написал Минетти письмо, содержащее эту печальную новость. Надеюсь, ты тоже напишешь ей, ибо твои письма всегда поднимали ей настроение. Доктор Фрейзер полагает, что леди Беатрис выживет, и мы все молимся за ее выздоровление. Я очень надеюсь, что сия напасть минует Грейстила. Конечно, тебе не следовало ехать в Роухемптон, ибо ты сама можешь заразиться, но я знаю: ничто в мире не отвратило бы тебя от этого намерения. Подобная преданность вызывает у меня зависть, так как я точно знаю, что никогда не сподоблюсь обрести столь великую любовь.

Обязательно дай мне знать, как обстоят у тебя дела. После коронации, когда из Португалии приедет принцесса Екатерина, чтобы стать моей женой и королевой Англии, возникнет необходимость приискать достойную леди, которая ведала бы спальными покоями королевы, — а я не знаю лучшей кандидатуры на это место, чем ты, Велвет. Короче говоря, в отсутствие графа и графини Эглинтон Уайтхолл не тот, что прежде, и это необходимо исправить.

Твой преданный слуга

Чарлз Рекс[2]».

Присыпав письмо песком, Карл растопил воск и прижал к нему свое кольцо с печаткой. Он давно уже не чувствовал себя таким одиноким.

Отбросив одеяло, Грейстил сел на постели и осмотрел покрытые подсыхающей коркой оспины на своем теле. Затем ощупал щеки и лоб, после чего пришел к выводу, что Велвет сказала ему правду — никаких отметин на лице у него не было.

Спустив ноги на ковер, он потянулся к жене, спавшей в кресле рядом с кроватью. В следующую секунду он в тревоге отдернул руку — Велвет пылала словно в огне!

— Дорогая, проснись! — воскликнул он. И тут же понял, что она не спала, веки ее лишь наполовину прикрывали остекленевшие от лихорадки глаза. — Велвет, о Боже! Я заразил тебя оспой!

Грейстил вышел из спальни и направился к верхней площадке лестницы. Свесив вниз голову, крикнул:

— Мистер Берк!

В следующую секунду снизу донесся радостный голос управляющего:

— Похоже, вам стало лучше, милорд!

— Гораздо лучше. Но не поднимайтесь сюда. Теперь лихорадка сжигает Велвет. Я хочу сменить постельное белье и уложить ее в постель. Однако я слаб, как котенок, Берк. Не могли бы вы раздобыть для меня какой-нибудь еды?

— Сию минуту, милорд! Я очень хотел помочь вашей жене, но она ничего не желала слушать и настояла на том, что будет лично ухаживать за вами.

— Мы оба знаем, что временами она бывает чертовски упряма.

— Я рад, что вы правильно меня поняли, милорд. Может, эля хотите выпить?

— Эля?.. Да я готов убить за кувшин эля! Кстати, не могли бы вы приготовить новую порцию отвара из огуречника, чтобы у меня было чем поить больную?

— У нас на кухне осталось еще довольно много этого отвара. Он очень горький, и ваша супруга жаловалась, что вы отказываетесь его пить.

— Оставьте его вместе с элем у лестницы.

Грейстил забежал в гардеробную за чистыми простынями и полотенцами, после чего вернулся к Велвет. Перестелив постель, он налил в таз холодной воды, опустился перед женой на колени и стал раздевать ее. Затем принялся осторожными движениями обтирать ее лицо и тело влажным полотенцем. После этого вытер насухо другим полотенцем, прикоснулся губами к ее виску и прошептал:

— Я люблю тебя, мой ангел.

Перетащив жену из кресла на кровать, Грейстил прикрыл ее простыней. Затем накрыл одеялом. Услышав шум в холле, он вышел из спальни и нашел на верхней ступени лестницы котелок с тушеным мясом и два кувшина: один с элем, а другой — с лечебным отваром из огуречника.