Без гроша в кармане. Среди факиров

Вмешалась графиня де Солиньяк:

– Не мучьте ребенка!

Он крикнул ей грубым голосом, который зазвенел как медь:

– Молчи, женщина! – и, описав в воздухе по направлению к ней круг, издал резкий свист. Молодая женщина тихо застонала, попятилась, всплеснула руками и скорей упала, чем села на траву. Не будучи в силах говорить, двигаться, что-либо желать, она была точно парализована. Ее глаза затуманились, члены отяжелели и затвердели, как металл. Тем не менее она все видела и слышала, как в кошмаре. Биканель подошел к Мэри и закричал ужасным голосом:

– Спите! Я так хочу!

Мэри билась, охваченная сильнейшей судорогой, и бормотала:

– Я не могу!.. Не могу!..

– Спите, я вам говорю, спите! Это необходимо!

Она прохрипела голосом умирающего:

– Вы меня убиваете! Сжальтесь! Пощадите!

– Спите!

– Пощадите! Я умираю…

На ее губах пузырилась розовая пена, глаза, расширившиеся от страха, неподвижно уставились в одну точку, по ее лицу, бледному, как воск, струился пот, в суставах раздавался страшный треск. Без сострадания к этим мучениям, к этой агонии злодей быстро сделал рассекающий жест перед самыми глазами Мэри и издал тот же резкий свист, которым ошеломил миссис Клавдию, затем произнес с выражением беспрекословного приказа:

– Спите! Или я вас убью!

Веки Мэри заморгали, кровь прилила ей к лицу, она тяжело вздохнула, сжала челюсти до того, что они затрещали, и упала, словно сраженная молнией:

– Надо только захотеть! – сказал злодей в сторону с сардоническим смехом, потом прибавил: – Отчего вы не засыпали?

– Он мне запретил, – ответила беззвучным, еле внятным голосом Мэри, оставаясь недвижимой, словно мертвая.

– Кто?

– Факир… который усыпил меня… в пагоде…

– Хорошо! Теперь вы должны видеть и отвечать мне. Где капитан Бессребреник, ваш брат Патрик и два матроса?

Молодая девушка колебалась с минуту, потом воскликнула в страхе:

– Они в развалинах… у ужасных людей…

– Кто эти люди?

– Их зовут тугами-душителями… Там, под землей, скелеты… везде… в окрестностях развалин… там ходят тигры в поисках добычи… эти тигры едят людей.

– Хорошо, это все хорошо. Кто их спас? Кто их вывел из Башни Молчания? Кто освободил от веревок?

– Подождите, дайте мне увидеть…

– Хорошо! Только торопитесь!

– Джонни распутал их! О, добрый Джонни! Они еще окружены костями, птицы хотят их растерзать… Но они защищаются… они роют яму… под этой ужасной башней… они находят ящик.

– Какой ящик? – спросил заинтересованный Биканель.

– Тот, который под башней, в котором скрыто богатство нашей семьи, – ответила Мэри своим беззвучным голосом и без малейшего волнения.

– Почему вы знаете, что там есть сокровище и что оно вам принадлежит? – спросил полицейский, час от часу все более удивляясь.

– Потому, что на ящике герб и имя герцогов Ричмондских… и потому, что я вижу, что в нем…

– Вы можете определить ценность этого сокровища?

– Да, если вы мне поможете…

– Ну, хорошо, смотрите, считайте, старайтесь хорошенько понять…

– Да, я могу… подождите немного…

– Что вы видите?

– Камни, ослепительные драгоценности… их огромное количество… оно записано на пергаментном листке, подписанном моим дедом… их больше, чем на миллион фунтов… не считая золота в монетах…

– Миллион фунтов! – воскликнул Биканель, восхищенный размером суммы, и добавил тихо, про себя: «Надо, чтобы эти сокровища принадлежали мне: они скоро будут мне принадлежать. Тогда конец рабству, конец зависимости… свободная жизнь и пышность раджи! Все эти люди исчезнут, – и я останусь единственным бесспорным владельцем этого богатства».

Он продолжал громко, обращаясь к Мэри:

– Объясните мне точное местонахождение этих людей. Нет ли там развалин, огромной, странной и отвратительной статуи?

– Мне кажется, что во мраке я вижу каменное чудовище… Это черная женщина, у которой четыре руки. В одной руке у нее сабля, другой она держит голову за волосы… я не могу разглядеть других… ее серьги – мертвецы; ее ожерелье – мертвые головы… О, это ужасно!

– Хорошо! Это храм Кали. Берар полагал, что он в полной безопасности, если спрячет их в месте, которого все боятся. Он не мог придумать ничего лучшего, так как отдал их в мое полное распоряжение все равно что со связанными руками и ногами… Это будет мне отличным вознаграждением!

Желая получить новые сведения, он спросил у Мэри:

– Что делает капитан?

– Он спит! – сказала она слабо, едва дыша.

– А матросы?

– Тоже спят.

– А Берар?

– Я не знаю, я плохо вижу, я не могу… О! Как я страдаю! Сжальтесь!

– Еще два слова, и я вас разбужу. Что делает Берар? Смотрите! Я хочу, чтобы вы это увидели!

Она испустила душераздирающий стон и пробормотала разбитым голосом:

– Он ждет возвращения… людей…

– Каких людей?

– Я не знаю, я не могу…

– Вы должны видеть!

– О, я страдаю, я умру, – сказала она, задыхаясь.

– Смотрите! Я вам приказываю, я так хочу!

– Людей, которые ушли искать помощи… тугов-душителей…

– Где они?

Она страшно закричала, словно отбиваясь от ужасного видения; потом, показав судорожно сжатой рукой на окрестные джунгли, вскочила, выпрямилась, вытянула судорожно сжимающуюся руку и прохрипела глухим голосом:

– Там, они там, душители! Там, я вам говорю!