Без гнева и пристрастия

Второму было вокруг сорока. Худ, жилист, спортивен. Он тоже глянул на огонь и спросил, чтобы начать разговор:

— А зачем вы летом камин разжигаете, Юрий Егорович?

Юрий Егорович объяснил снисходительно:

— Камин разжигают не для тепла, дорогой Иван Вадимович. Камин — это огонь в доме, живой огонь, который позволяет почувствовать вечность. Я люблю смотреть на огонь.

— Ну если так, — протянул спортсмен Иван. — Да, все наши дела в сравнении с вечностью — суета сует.

— Истинно так, — важно согласился Юрий Егорович и добавил: — А он вывернулся. Молодец.

— На этом этапе, — уточнил Иван Вадимович.

— И с одеялом хорошо придумал. Молодец, молодец!

— Вместо знамени — лоскутное одеяло, — догадался Иван Вадимович и сам до невозможности обрадовался своей догадке. — А что! Знамя из лоскутов! Чем не символ сегодняшней России?

— Только вот под такое знамя много народу не соберешь.

— А Марков уверен в обратном.

— Я же и говорю — молодец. — Юрий Егорович снял с подставки бронзовую кочергу и, потянувшись, пошевелил в камине остатки березовых полешек. Огонь занялся по новой. — Как вам известно, Иван Вадимович, я стараюсь не есть на ночь. Но вы молодой, здоровый, проголодались небось? Давайте поужинаем. Вы поедите, выпьете, а я рядом посижу.

— Не такой уж молодой и здоровый, чтобы в полночь трескать водку. Десятку бы скинуть, вот тогда… Лихие мои годы, где вы? Большое вам спасибо, но мне пора.

Иван Вадимович поднялся с кресла. Встал и Юрий Егорович. Посмотрели друг другу в глаза, одновременно улыбнулись.

— Марков — молодец, — снова отметил Юрий Егорович.

— Молодец, — эхом откликнулся Иван Вадимович. — Мы ничего не меняем. Я вас правильно понял?

— Мы не кадриль пляшем, где кавалеры меняют дам. Продолжим наши танцы в ритме вальса, так сказать.

— Вы — поэт, Юрий Егорович.

— Я деловой человек. А вы — тем более. А деловой человек, боящийся риска, — не деловой человек.

Глава 11

Двое под руки вытащили из «лендровера» вялое, выскальзывающее из рук тело. Оно задницей тукнулось о твердую землю грунтовой дороги. Подошли еще двое, ухватили за ноги, и вчетвером потащили тело к стоявшему неподалеку «жигуленку». Донесли, положили на землю рядом с открытой водительской дверцей.

— Тяжелый, зараза, — сказал один. — Колобок, может, кинем на заднее сиденье — и дело с концом?

— Делай как велено, — жестко отрезал подошедший Колобок, видимо, старший. Осадил молодца, потом милостиво объяснил: — Мало ли что бывает. В любом случае он должен сидеть за рулем. И быстрее, быстрее, ребятки.

— Спешить-то некуда в такой глухомани, — ворчливо заметил говорливый, подключаясь к запихиванию тела за руль. Двое под колени, двое — под мышки. Тело вдруг ожило и издало горловой звук. Не застонало, не пискнуло — издало звук.

— Положите его, — приказал Колобок, вытащил из-за пояса короткую резиновую дубинку и жестко ударил по темечку лежащего на земле человека. Опять запихивали тело.

— Боком не пройдет! Сначала ноги заноси!

— Ты тулово к коленям гни. Он податливый.

— Все, влез!

Тело сидело и руками держалось за руль. Любуясь сделанным, говорливый отметил:

— А красивый мужик.

— Был, — добавил Колобок и приказал: — Поехали.

Вчетвером осторожно покатили «жигуленок» в темноту из света фар «лендровера». Колобок на ходу крикнул водителю заморского средства передвижения:

— Стань так, чтобы край осветить!

«Лендровер» подергался, элегантно урча, и осветил край обрыва. На освещенном краю «жигуленок» и остановили. Все пятеро бессмысленно глянули вниз, в черное нечто. Потом Колобок сходил к «лендроверу», принес влажные от бензина концы, раскрыл заднюю дверцу «жигуленка» и распорядился:

— Потихоньку, потихоньку.

Когда «жигуленок» оказался в положении неустойчивого равновесия, он щелкнул зажигалкой, поджег концы, швырнул их в салон, захлопнул дверцу и заорал:

— Давай!

«Жигуленок» нырнул в черный омут. Трещали кусты, затем прозвучали два гулких удара и — все.

— Не докатился до воды. Плеска не было, — догадался Колобок и скомандовал подошедшему полюбопытствовать шестому — шоферу. — Подгони «лендровер» сюда. В нем ждать будем.

Сидели в «лендровере», тупо пялились вниз, в темноту. Шофер вздохнул и предложил заискивающе:

— А то я верхний фонарь на него наведу? Увидим, что там.

— А кто-то увидит твой прожектор и поинтересуется, что здесь, — нервно сказал Колобок. — Ждем еще три минуты и, если не займется, лезем вниз.

Занялось сразу. С алым пламенем, с полыханием и треском.

— Сейчас рванет, — облегченно нарисовал перспективу Колобок. И, естественно, угадал: тотчас рвануло. Пламя на миг обрело форму оранжевого овала, в котором взметнулись черные корявые куски автомобиля.

— Не слабо, — оценил происходящее Колобок, а говорливый добавил:

— Как в американском кино.

Глава 12

Совет в Филях, не то чтобы совсем в Филях, но состоялся тоже неподалеку от Москвы. На даче Смирновых-Болошевых. Точнее, на террасе дачи.