Бета-тестеры. Дополнительное издание

— Раскольников чёртов, — буркнула Минус. — Я чуть там же с инсультом не рухнула. Херь. Не, ну вас к чёрту, каратели, бл-лин.

— Если ты жива, то напавший на тебя проиграл? — осведомился Ксенобайт, к которому язвительность возвращалась со скоростью, прямо пропорциональной выпитому пиву.

— И был безжалостно съеден, — подтвердила Минус. — Значит так, каратель, если тебе подвигов во имя чести топора твоего захотелось, завтра будешь сам воду в баню таскать. Нет, не так. При любом раскладе будешь воду в баню таскать: я сегодня ударную норму комсомолки уже выполнила.

— Пф, напугала, — фыркнул программист. — Ну и натаскаю.

— А ты чего кричала-то, мила дочь, — озаботился Егор.

— Так руку о ковшик обожгла, — призналась Минус. — А кровь у меня носом пошла, уж больно вы баню жарко натопили.

— Погорячился я сегодня, — виновато кивнул лесничий. — А говорила с кем?

— Да по телефону, — рассеянно отмахнулась Минус.

Ксенобайт хмыкнул, но промолчал, а Егор вполне удовлетворился объяснением.

* * *

— Ты с кем говорила-то? — шёпотом поинтересовался Ксенобайт, когда они с Егором распили последнюю бутылку из «программы-минимум» и разбрелись по спальным местам. — У тебя же телефона нет.

— Я не собираюсь отвечать на вопросы тому, в чьём существовании не уверена, — так же тихо фыркнула уже задремавшая Минус, которую программист разбудил своей вознёй, забираясь на печку. — И вообще, вдруг я не проснулась, а ты мне снишься. Отвечать на вопросы в осознанном сне — признак шизофрении.

— Маразм крепчал, — признал Ксенобайт и ущипнул девушку за бок. Та возмущённо пискнула и попыталась прицельно пнуть его, но запуталась в одеяле. — Теперь, когда мы выяснили, что я не сон, продолжим беседу, — хладнокровно продолжил программист. — Ну, и с кем же ты трепалась?

— С теми, кого простым смертным никогда не увидеть, — огрызнулась окончательно проснувшаяся Минус. — В обмен на кровавую жертву они пообещали мне кое-что очень важное и забрали убитого мной на свой чёрный шабаш.

— Значит, соврала, что сама съела, — поцокал языком Ксенобайт. — Нехорошо, ай нехорошо лгать плоду собственного воображения.

— Тебе полегчает, если я скажу, что разговаривала с воображаемой кошкой? — буркнула Минус, поближе придвигаясь к единственному источнику тепла на медленно, но верно остывающей печке. — Имей совесть, это ты сегодня до полудня дрых, а я в полседьмого соскочила, и мне ещё завтра этот подвиг повторять. Я спать хочу.

— Ну ладно, спи, — великодушно разрешил Ксенобайт. — Но завтра чтоб мне был подан крепкий кофе к завтраку, ясно?

— Ты себя самого сперва подай к завтраку, — усомнилась девушка.

— А я завтра вместе с тобой встану, — неожиданно уверенно заявил вдруг программист. — Может, помогу чем.

— Ксен, это точно ты? Я уже уснула, наверное, — Минус неуверенно потрогала Ксенобайта пальцем. — Не сплю, вроде… А если я тебя завтра разбужу, а окажется, что это был идиотски похожий на реальность сон?

— А ты заметку на планшете возле будильника напиши, — усмехнувшись, предложил парень. — Если заметка есть, значит, не сон. И наоборот.

— Умная мысль, — признала Минус и послушно набрала заметку. — Хоть печку растопить поможешь. Да и поболтать будет с кем, а то и свихнуться недолго.

— Всё возможно в Зазеркалье, — хмыкнул Ксенобайт. — Спи, Копия, тебе ещё кофе с утра пораньше варить.

Девушка послушно уткнулась носом в его плечо и, видимо, мгновенно отключилась.

Ксенобайт покачал головой и тоже закрыл глаза. Егор, прислушивавшийся к разговору на печке, ухмыльнулся в бороду: забавные они всё-таки, эти городские.

* * *

Волосы щекотали лицо. Недовольно фыркнув, Ксенобайт запустил руку в шевелюру, привычным круговым движением утягивая её за спину. Однако щекочущие налётчики от этого никуда не исчезли и вызывали жуткое желание чихнуть. Сцапав одну из атакующих его лицо прядей, Ксенобайт слегка потянул, надеясь отследить начало. Прядь неожиданно податливо потянулась вслед за рукой. Озадаченный программист намотал чересчур длинные волосы на руку и дёрнул сильнее, слишком поздно сообразив, что его собственная шевелюра ярко-рыжим цветом никогда не отличалась. Минус нервно дёрнулась у него где-то в районе подмышки, ощутимо саданув его коленом, и, сонно подняв голову, захлопала заспанными глазами.

— Совсем сдурел? — через минуту оценив ситуацию — раннее утро, Ксенобайт с её волосами, намотанными на руку, и резкая боль — буркнула она, попытавшись вернуть часть себя с наименьшими потерями. — Если хотел локон на память, то его обычно отрезают, а не выдирают с корнем.

— Думал, мои, — кратко оправдался программист.

Минус мрачно взглянула на собственные волосы, рыжими волнами разметавшиеся по подушке, потом на жёсткую и идеально прямую смоль Ксенобайта. Понимающе хмыкнула и увязала волосы сползшим во сне почти к самым кончикам шнурком.

— Спи, — посоветовала она, возвращаясь в прежнее положение. — Ещё час до подъёма.

* * *

Станция «1024 километр». Старая мельница недалеко от озера Гиблое. 4 января. 06:30 реального времени.